Владислав Вишневский - Аллегро

Заместитель по воспитательной работе даже вперёд от возмущения подался, взъярился, над столом завис.

— Да вы что? Серьёзно? Ко мне, вот так… А я… Ёпа-мать! А мы тут причём?

— При том, товарищ полковник, — начмеду трудно было говорить, субординация мешала и всё такое прочее, но он справился, продолжил. — Одного уже, музыканта, под вашей дверью стоял, мы изолировали… Надеюсь, вовремя. С вами ещё один… Прапорщик Кобзев. Вот он…

— Я?! — теперь и Кобзев почти онемел.

— Да, — подтвердил начмед полка. — Вы же контактировали с Тимофеевым, да? Дежурный по штабу мне только что доложил! Вы же вместе с ним в штаб пришли! Вместе?

Кобзев не понимал.

— Вместе, но… Я не понимаю, какая…

Начмед понимающе кивнул головой и сурово оборвал:

— У него тридцать семь и пять… Понятно? Опасный симптом. Значит, и вас нужно изолировать. Исследовать, проверить. Так по инструкции… Это приказ! И вас, извините, товарищ полковник… как контактёра. На всякий случай.

— Меня?! — Ульяшов, не веря своим ушам, яростно сверкая глазами, грохнул кулаками по столу. — А меня-то с какой стати, а? — взревел он, но голос предательски сел. — Ты что, подполковник? — голосом кастрата просипел он. — У меня-то температуры нет… Я же с ним только минуту… — уже просительным тоном, унижаясь, указывая на прапорщика Кобзева, лепетал он. — Вы с ума сошли… И далеко же… мы… я… через стол же мы… он со мной разговаривал… даже больше…

Начмед был непреклонен. В кои-то веки представилась возможность выполнить серьёзную миссию врача в действительно мирное время. Спасибо, как говориться, армейским университетам. Ему уже довелось участвовать в работе полевых госпиталей, в Чечне, например, две медали от правительства тому свидетель, он хорошо знал, что промедление смерти подобно и там, и… везде. Тем более — Инструкция! От оперативных действий его службы многое зависело, и зависит…

— Это ни о чём не говорит… — на нерве, заявил он, как отрезал. — Всех контактёров нужно срочно изолировать… Срочно! Это обязательно. — Командовал он, всё ещё пока из-за спин медбратьев, как из-за стенки спецназа. — Не надолго, вы знаете, на время… Это инструкция! Это приказ… Сами же знаете. Прошу, товарищ полковник… — Кивнул амбалам…

Кабинет зама по воспитательной работы немедленно наполнился резким грохотом солдатских сапог. Шумом отлетающих стульев, сдавленными выкриками, борьбой… Медбратья — крутые, накачанные ребята — хорошо знали своё дело, любо-дорого смотреть. Многое из того, чем они владели, было отработано ещё там, на гражданке, в спортзалах, а здесь отшлифовано в солдатском спортзале на «куклах», и на тех «молодых» и «салагах», кто по неосторожности на учебные тренировки под руки попал…

Не взирая на массы тел, возраст, звания и занимаемые должности, лица у обоих «контактёров» в пять секунд были спрятаны под марлевыми повязками. Оба они были связаны, резко уложены на носилки. Немедленно, один за другим, вынесены в коридор… Головами вперёд, естественно… Амбалы-медбратья, подхватив носилки, на скоростях, опасно раскачивая поклажу, пустились топтать длинный штабной коридор. Спеленатые контактёры беспомощно и немо крутили испуганными глазами, но обычно людный штабной коридор в этот момент почему-то был непривычно пуст.

— Ну, ёпт… Вот, попал… — вскрикивая на «ухабах», громко взывал зам по воспитательной работе к закрытым дверям, надеясь на помощь. — Эй, эй!.. Поаккуратнее вы, коновалы, чёртовы, упаду же… Уроните, я говорю, сейчас, упаду, ну!.. Ух!.. Ох!.. Слышь, мужики, я тяжёлый… Разобьюсь. Эй вы, каскадёры-носильщики, а почему именно эта лихорадка, а не, например, свинка какая или понос, а? Кто такую гадость придумал?

Ведомый медбрат, что телепался в ногах полковника мог бы и не отвечать, но он ответил вполне милостиво и профессионально:

— Вам ещё здорово повезло, что не свинка или дисфункция кишечника, товарищ полковник, а всего лишь пневмония… Не обрадуешься сутками на горшке сидеть… Ага! А тут, лежи себе и лежи… А приказал начмед полка… Слыхали же! Сигнал потому что только что поступил… Оперативный!

Последнее полковника насторожило.

— Сигнал? Какой сигнал? Неужели, правда? Если правда, значит, диверсия! — Это он уже бормотал только для себя. — А-а-а, это же, наверное, она, Гейл?! — вдруг догадался он. — Точно она! О-о-о! Ведь жопой чувствовал, что-то произойдёт… Должно произойти… Как знал… И вот! О-о-о… Неужели!..

Ведомый медбрат, особо не прислушивался, не до того было — сзади наседала вторая пара с носилками, к тому же набегал лестничный марш, вниз. Он коротко глянул на больного.