Владислав Вишневский - Аллегро

Ульяшов почти наплавался, уже два раза показал девушкам как «сом играет», вспомнил свои давние «успехи» в водном поло. Давно было, но кое-что помнилось. Девушки в восторге были. Главным образом от того, как Лёва, всеми стилями, ловко «лопатил» воду мощными руками, взвинчивал ногами, неожиданно исчезал под водой, потом неожиданно всплывал, конечно, между ними, или под… Уматно всё было. Клёво. Здорово плавал Лёва. Как дельфин, как морж, или нерпа… Нет, как все они сразу. Девушкам нравилось. Они веселились. Позабавило и то, как этот сом играет. Сом — это рыба. А играет, значит, хвостом бьёт. За неимением хвоста, Лёва, понятное дело, бил ногой. Одной, причём, и так мощно, не успей Верунчик руку убрать и голову, быть бы переломам не совместимым с жизнью… Но она успевала, Лёва предупредил, точнее подстраховывался. На счёт «три», Верунчик со смехом и жеманничая, громко шлёпала по воде рукой, и отскакивала, через секунду мелькнувшая из-под воды Лёвина нога, только она одна, мощно бабахала по вспухшему фонтанчику, окатив всех водой и… всё… Чуть позже, как и в самом начале, где-нибудь в стороне над водой бесшумно показывалась сначала Лёвина шапочка, медленно-медленно, потом так же медленно глаза, и нос. В глазах невозмутимость и вопрос: «Ну как?» Девчонки визжали от непонимания «как это?», и восторга, аплодировали: «Отпад! Полный отпад!»

— Всё, красавицы… — подплыв к бортику бассейна, возле которого наблюдая за Лёвой нежились девушки, шумно отфыркиваясь, сообщил он. — Ещё два раза туда и обратно, и идём завтракать.

— Уже обедать пора.

— Как обедать? — ужасается Ульяшов. — Нам же со Смирновым в Оргкомитет надо. Ё моё! Всё, красавицы, — кричит молодецки и призывно, — я сейчас, один момент. — И атомным подводным ракетоносцем мощно уходит под воду… Исчезает.

— Неплохой дядька, да? — глядя вслед успокаивающемуся буруну на водной поверхности, мечтательно произносит Верунчик. — Мне он нравится… Был бы помоложе…

— Ты свидетельницей была бы на нашей свадьбе… — шутливо толкая подругу плечом, смеясь, подхватывает черноволосая Нателла.

— Ага! Или жили бы втроём… — поддерживает игру светловолосая Верунчик.

— Втроём лучше… — кивает Нателла, вглядываясь в гладь бассейна — нет дельфина, потерялся, где этот морж-тюлень, подводный крейсер, и, судорожно обхватив себя руками, вздрагивает. — Ой, напугал…

Совсем бесшумно и неожиданно, делая страшные глаза, как крокодил, Ульяшов, без плеска воды медленно всплывает рядом с девушками. Бегемот словно…

На мониторе в это время, возникает очередной беззвучный сюжет. Крупный, яркий и красочный. Где-то в лесистой местности группа возбуждённых людей в чёрном, помогает полицейским задержать троих людей. Обычное дело, привычный эпизод… Правда за одним исключением: арестованными людьми на экране являются не кто-нибудь, а именно Санька Смирнов, Веня и Семен Маркович.

Ульяшов, немо раскрыв рот замирает, взгляд перехватывают и девушки, с удивление и растерянностью вглядываются в экран…

— Ой, это же… — громко, с испугом восклицает Натали. — Саша и Венька, и наш Сёма…

— Где это? За что их?!

В следующем кадре — ещё более крупно! — ребята понуро сидят в полицейской машине. Вертят головами, прячут глаза… Сюжет задержания так же неожиданно сменяется другим сюжетом, рекламным: в котором хорошо экипированная и «до зубов» вооружённая конная ватага охотников, голов в пятьдесят, с ещё большей стаей борзых собак — душ двести, умело гонится за шустрым маленьким лисёнком. На лицах охотников садистская ухмылка, на мордах собак неуёмный охотничий азарт, в судорожных действиях лисёнка безальтернативная обречённость…

Ульяшов этого уже не видит, торопливо переваливаясь через бортик бассейна, растерянно бормочет:

— Что они там сейчас показали? Я не понял! Нашего Смирнова, с «Витамином», и австралийца? А где это? Что там вообще было? Я не понял… Откуда эти кадры? Где это? Кто? Как посмели?!

Громко бухтит, шлёпая мокрыми ногами по влажному кафелю бассейна, нервно машет руками, за ним семенят и фанатки, словно русалки за своим дядькой-Нептуном… Троица быстро исчезает за дверьми своих душевых, уже почти одетые, очень быстро выходят, спешат к гостиничному лифту…

— Я так и знал, что-нибудь случится! Так и знал! — в лифте, ни к кому не обращаясь, в сердцах командным голосом «рубит» Ульяшов. — Это провокация! Они, там, что, с ума в своей полиции посходили, а? — гневно кивает головой за спину, похоже на экран монитора. — Международного скандала им захотелось?! — повышая голос, словно на виновницу, испытующе смотрит на черноволосую Натали. — Забыли, как наши десант в Европе за ночь высадили? Повтора им надо? Где они сейчас могут быть? — голос у полковника сильный, однозначно требовательный и грозный, командирский. — Где, я спрашиваю? — Натали глядит с обожанием: настоящий полковник. Лёва переводит суровый и вопрошающий взгляд на Верунчика. — Почему они без разрешения уехали? Почему без меня?