Валентина Орлова - Хризантема на мокром асфальте. Детектив

Когда директор говорил, Ольга обратила внимание, что на лице его не дрогнул ни один мускул. Просто, как на собрании, как будто ведомость читал, или другой какой документ.

– Оля, слышишь, как он… – это Эдик Черняев, он сидел напротив, и глаза его были полны слез.

– Да, Эдик, да, дорогой…

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он еще держал в руке стакан с не выпитой водкой. Эдик – ее постоянный партнер по сцене. Сейчас его выразительные глаза полны скорби и любви. Он очень любил Юру и был его самым близким другом. И ему сейчас было очень плохо, Ольга это видела.

– Эдик, милый, держись.

Она знала, что Эдик не сорвется. Несмотря на внешнюю интеллигентность, он был сильным человеком. Эдик никогда не раскисал, но сейчас она заметила что-то злое в его глазах, что-то нехорошее.

– Мы все виноваты… – пролетел над столом чей-то невольный выкрик.

– Почему все, почему? – взорвался Эдик. – И те, кто с ним пил, и те, кто берег от пьянки, так что-ли? Нет, я не согласен, не согласен!

– Эдик, успокойся, что ты, ну что ты!?

– Не воротишь ведь…

– Не воротишь? Сегодня он, завтра другой, какая разница! Нам всем давно уже наплевать друг на друга! О чем мы думаем каждый день? Одни начальству угождают, в рот заглядывают, рядом шестерки крутятся, сказать ничего нельзя, вмиг донесут, каждый сам по себе, где мы все, где? Только за бутылкой и собираемся!

Ольга уже толкала его ногой под столом, но все было напрасно.

– И не надо меня останавливать, я все скажу! Когда в прошлом месяце профком квартиры распределял, почему о Юрке не вспомнили? Ведь была же возможность общежитие ему дать? А работу почему не давали, не верили? А надо было поверить!

Эдик выскочил из-за стола, вытаскивая на ходу сигареты из кармана, Ольга бросилась за ним в комнату для курения.

– Эдик, милый, прошу тебя, не нарывайся, ведь кучу врагов наживешь!

– Ну и черт с ними, с врагами, я их и так всех в лицо знаю. Просто обидно Оль, ну почему самые добрые, самые лучшие уходят? Потому, что у них души хрупкие!

– Эдик, милый, ты прав, прав во всем. Да ну их всех! А хочешь – поедем сейчас к нам? Мы с Леней сейчас уйдем, поехали, хочешь?

– Оля, завтра, я сейчас не могу. А завтра репетиции нет, и я завтра обязательно к вам приеду.

– Приезжай Эдик, приезжай, дорогой, не пропадай.

Тихонько подошел Леня.

– Олечка, может поедем, милая?

– Да, Леня, поедем, поедем родной, сейчас только сумку возьму.

Ольга вернулась к столу. Народ уже хорошо выпил, и теперь за столом стоял легкий шелест разговоров. Говорили, конечно, больше каждый о своем. Директора за столом уже не было, главного режиссера тоже, видимо, уже ретировались в кабинет.

– Ольга, ты уходишь что-ли? – Ленка Уварова буквально вцепилась в рукав. – Ну посиди, и благоверного сюда тащи, чего он выскочил?

– Нет, Лен, мы поедем, Леня устал, да и мне что-то нехорошо.

– Из-за Эдьки что-ли расстроилась? Да не будет ему ничего, его начальство всегда простит!

– За что прощать-то, а, Лен?

– А за все! – она уже слегка опьянела, – он же у нас герой – единственный и неповторимый! Он – герой, ты – героиня, а остальные – антураж!!!

«Ну, начинается! " – подумала Ольга. До чего же она этого не любила! Этой скрытой зависти коллег, которая прорывалась вот в такие моменты. Чем она виновата, что ей везет больше, чем другим? Ну Ленка-то чего разнылась? Ведь свое же дело в театре делает! Прекрасная характерная актриса, работой, слава богу, не обижена. Она-то чем недовольна? А роли второго плана иногда даже интереснее главных.

– Ленка, дурочка, ну что ты несешь? Тебе ли жаловаться?

– Ладно, Оль, прости глупую, просто Юру безумно жалко. Хочешь, завтра ко мне приходи. Элси скоро ощенится, щенка тебе подарю, хочешь, Оль?

– Конечно, хочу, конечно, не реви. – Ольга поцеловала подругу в мокрый нос.– Хлюпало ты мое, не злись.

– Олька, ты хорошая, хоть и героиня.

Оля взяла сумку, накинула плащ, и вышла на улицу. Хватит с нее. Сейчас эти поминки превратятся неизвестно во что. Даже про Юру забудут, Начнут выяснять отношения, кто кого гениальнее… противно. «Люблю я своих коллег, но…» – она не успела додумать, Леня уже звал ее от машины.