Наталья Александрова - Порванная струна

– Так он ее и похитил! – Я так это выкрикнул, что проходившая мимо рыжая тетка шарахнулась в сторону и наступила на чужого пекинеса.

– Очень может быть, – кивнула Надежда, – но вот куда он мог ее увезти? В квартире у него я была, там никого нет, да и не стал бы он держать похищенную девушку в городском доме: маньяк-то он маньяк, но не дурак же! Нужно какое-то уединенное и безлюдное место…

Я в тоске уставился на проходящую мимо нас толпу. Найти в огромном многомиллионном городе двух человек – задача неразрешимая, похлеще, чем найти иголку на автомобильной свалке…

– Ну-ка, – довольно невежливо говорю я Надежде Николаевне, – повторите еще раз все про эту психованную комнату, а то я первый раз невнимательно слушал.

Надежда нисколько не обиделась – неплохая она все-таки тетка – и начала сначала:

– Вошла я в эту комнату, дверью задела колокол, небольшой такой, медный…

– Рынду, – механически уточнил я.

– Что? – переспросила Надежда. – Какая еще рында?

– Ну рында, корабельный колокол так называется.

– Корабельный?! – Надежда прямо подскочила. – А я-то думала, что это за сундучок! Это же морской сундук, матросский, рундук, кажется, называется!

Я смотрел на нее, ничего не понимая, но она начала все объяснять:

– Там вещей почти никаких не было, только магнитофон и сундучок на полу, в котором лежали его дневники и магнитофонные кассеты. Так вот, этот сундучок – явно матросский, с какого-нибудь корабля. Как и колокол – ну, рында. А на дне сундучка лежала листовка с рекламой Яхт-клуба. Все одно к одному, вот я и думаю, уже не работает ли наш псих в Яхт-клубе? Сторожем, допустим. Судя по тому, что я о нем знаю, ни на какую другую работу его бы не взяли. А если так – Яхт-клуб зимой – самое подходящее место для того, чтобы прятать похищенную девушку: там уже точно сейчас ни души, кричи – не кричи, никто не услышит.

Вдруг она тряхнула головой и говорит:

– Наверное, я сошла с ума. Ерунда все это, домыслы одни. Даже то, что он похитил Соню – не больше, чем предположение, а уж насчет Яхт-клуба – это и вовсе бред.

А что-нибудь другое у нас есть? – спрашиваю я. – Нет у нас ничего другого, значит, надо ехать в этот Яхт-клуб.. Там адрес-то был на листовке?

Надежда Николаевна напрягла память и вспомнила словосочетание: Шкиперский проток. А дальше – все, хоть тресни.

– Ну ладно, – говорю я, – Шкиперский проток – это на Васильевском острове, место я знаю, поехали туда, а Яхт-клуб как-нибудь найдем.

Шкиперский проток – малолюдное место в любое время года, а сейчас там вообще ни души. Мы прошли узким переулком, перешли по мостику большой замерзший водоем и оказались перед воротами. На воротах был нарисован белой краской по трафарету якорь на фоне силуэта корабля. Надежда Николаевна замахала руками:

– Вот! Вот оно! Я вспомнила! На той листовке точно такой же рисунок был!

Я ей говорю:

–, Это очень хорошо, наверное, это логотип Яхт-клуба, только кричать не надо, он может нас услышать.

Рядом с воротами была маленькая калиточка, к счастью, незапертая. Мы прошли внутрь и оказались на настоящей свалке. Проржавевшие корпуса катеров, яхт и прочей водоплавающей дряни валялись вокруг в живописном беспорядке. Осторожно обходя рытвины и ямы, пробираясь между торчащими из земли обломками и ржавой арматурой, мы двинулись в глубину участка. Впереди виднелось одноэтажное здание – то ли дирекция, то ли просто мастерские. Окна были плотно зашторены. Мы подошли к дому. Изнутри раздавались голоса.

Соня проснулась в крошечной душной комнатке без окон. То есть было маленькое зарешеченное окошко высоко под потолком. Комнатка была отгорожена в свое время от общего помещения, потому что в ней находилась несгораемая касса – по Сониным подсчетам, ровесница Первой мировой войны. Ящик был заперт. Кроме него в комнатке раньше помещались еще, должно быть, только письменный стол и стул, но теперь никакой мебели не было, только в углу Юрий приготовил Соне спальное место из картонных коробок, прикрытых выгоревшим лодочным брезентом. О том, что все помещение имеет отношение к Яхт-клубу, Соня догадалась по плакатам, развешанным на стенах.

Соня открыла глаза, поглядела на решетку на окне и со стоном закрыла глаза. У нее была слабая надежда, что весь ночной кошмар ей приснился, но, к сожалению, надежда не оправдалась.

Вчерашние разговоры ни к чему не привели; Юрий заметил, что от усталости Соня упала бы со стула, если бы не была привязана, и проводил ее в эту комнатку. Соня была так измучена, что не сопротивлялась. Но сегодня она чувствовала себя лучше и попыталась собраться с мыслями. Что делать? Как вырваться из рук обезумевшего маньяка? Это помещение находится вдали от людей. То есть если это помещение Яхт-клуба, то зимой здесь никто не бывает. Этот ненормальный не притащил бы ее сюда, если бы не был уверен, что ему никто не помешает. Он очень хитер и предусмотрителен, даром что псих.