Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Можете рассказывать это кому-нибудь другому. А не вашу ли машину, которую еще предстоит выяснить, на каком основании вы забрали у гражданина Р., несколько раз видели рядом с частной территорией, которая принадлежит одному очень уважаемому человеку?

— «Рядом с территорией» — это к вашему сведению еще не преступление. А ваш «уважаемый человек» должен мне «спасибо» сказать за то, что так легко отделался.

Капитан оглянулся на стоявшего за спиной сержанта.

— Слышал Евсеев, оказывается, ему еще должны.

Сержант хмыкнул, а капитан продолжал.

— Да, я всю вашу гоп-стоп компанию могу хоть сейчас за решетку отправить.

— По какому праву? — выступил Костя.

— По уголовному. Уж поверьте, поводов я могу найти предостаточно. Стоит мне дать ход хотя бы по одному из этих дел и ваши еще не начавшиеся убогие жизни пойдут под откос. Если хотите закончить ваш паршивый институт и вернуться в свой Затрапищенск здоровыми и невредимыми, мой вам совет — сидите тихо и не высовывайтесь. Еще раз услышу о вас хоть слово, пеняйте на себя.

Он повернулся к Руслану.

— А вашему папе-прокурору так и скажите — капитан Свинищев передавал ему горячий привет и пожелал успехов в охране близпасущихся гусей. За мной, Евсеев.

Пульт от телевизора ударил в закрывшуюся за ними дверь.

— Сволочь! — сжал кулаки Руслан. — Я тебе еще покажу.

Через пять минут в квартиру влетел запыхавшийся Андрей.

— Там… сосед…, — с трудом выговорил он. — Того…

— Чего «того»? — спросил Руслан.

— Ну, говори, что произошло?

— Дед… старик… того. Скопытился.

Костя подошел к висевшему на стенке календарю.

— Только не говорите, что сегодня двадцать девятое.

Несмотря на то, что в последнее время отношения студентов с дедушкой-соседом были далеко не дружескими, его смерть стала для них большим ударом. Весь следующий день после известия о смерти Николая Тимофеевича Костя ощущал какую-то тяжесть. Не хотелось ни пить, ни есть. В институте он не слышал ни единого слова преподавателей. Чтобы понять, о чем идет речь, ему приходилось прилагать все свои силы.

Семен Анимподистович заметил состояние своего лучшего студента и не на шутку обеспокоился.

— Константин, с вами все в порядке?

Костя поднял на него отсутствующий взгляд.

— Да, все нормально. Я просто немного не выспался.

Не слаще было и остальным жильцам квартиры № 259/1. Андрей ходил по квартире как привидение, спотыкался о ковер и опрокидывал стулья. Маша не покидала своей комнаты, а когда появлялась, то была неубрана и не накрашена. Ее глаза не просыхали от слез. Казалось, только Руслану все было нипочем, но, в конце концов, и он не выдержал и чуть не выбросил в окно телевизор — благо, что тот был прикручен к тумбочке.

— Да, что же это такое? Одна тошниловка с утра до вечера.

Похороны назначили на второй день. На них пошли все вчетвером. На косо посматривающих старушек старались не обращать внимания, тем более, что на их сторону встал управдом.

— Очень рад, молодые люди, увидеть вас здесь. Конечно, это печальный повод для встречи, но все-таки я вам очень благодарен. Спасибо!

С похорон вернулись в полном молчании. Дома все разошлись по своим углам, но через некоторое время снова собрались в гостиной. Сидеть поодиночке оказалось невыносимо.

— Может, станцуем? — неожиданно предложил Андрей.

На него посмотрели как на сумасшедшего.

— Ну же, чего вы? — настаивал Андрей. — Помните, как Николай Тимофеевич любил вальсы? Думаю, он был бы не против. Проводим его как следует, без соплей.

Он потянул к себе упиравшуюся Машу.

— Давай! Раз-два-три, раз-два-три. Ну же. Он сейчас оттуда сверху смотрит и радуется. Ему сейчас уже хорошо. Раз-два-три, раз-два-три.

Руслан включил в телефоне музыку. Мелодия вальса наполнила квартиру. Протанцевав пару кругов, Андрей передал Машу Косте.

— Теперь твоя очередь.

— Я не умею.

— Ничего — это легко. Раз-два-три, раз-два-три.

Последним настала очередь Руслана. Он долго противился, но все же прошел с Машей несколько кругов. Настроение у всех поднялось, но в самый разгар входная дверь отворилась, и в квартиру вошел Асбест Поликарпович. Его прищуренные глаза уставились на веселившуюся компанию. С минуту длилось молчание. Затем швейцар развернулся и так же молча вышел.

***

Николай Тимофеевич стал седьмым, кто умер в высотке с тех пор, как в ней поселились студенты. Костя тщательно внес в «Анализатор» данные относительно их бывшего соседа и на их основе принялся выстраивать логические цепочки.