Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Мне это не интересно.

— Да я шучу. Когда скажешь, тогда и вернемся.

Что касалось учебы, то здесь Костю ждало новое разочарование. Андрей только внешне вернулся на истинный путь. Учеба его не интересовала. Все время, за исключением, ухаживаний, он тратил на свои с Русланом «делишки», которые на Костин взгляд не могли привести ни к чему хорошему. Поэтому Костя решил поговорить с Русланом.

Обдумав все так и эдак, он присел на диван.

— Слушай, давно хотел тебя спросить — о чем вы все шушукаетесь с Андреем?

— О, мой юный друг, — оскалился Руслан. — Не будь таким любопытным, а то нос длинным станет, как у Буратино.

— Нет, я серьезно. Ты у него авторитет, так мог бы ты с ним поговорить по поводу института? Тебе все равно, а его выгонят — куда ему деваться? Обратно в деревню ехать?

— Знаешь, я никого насильно не держу. Если он считает, что ему важнее наши дела, значит, так оно и есть. Со мной он неплохо зарабатывает, а сейчас, сам знаешь, — подмигнул Руслан. — Ему это очень и очень необходимо.

— Но что может быть важнее учебы? Заработать денег он еще успеет — вся жизнь впереди. А вот если он вылетит после первого семестра, тогда до свидания будущее.

— Ну-ну. Не сгущай краски. Если есть деньги, то и экзамены не проблема. Не у всех же, как у тебя одна учеба на уме. Кто-то должен заниматься практикой. То, что я ему предлагаю, не хуже любой другой работы. Она отнимает время, но у меня такой лозунг — если учеба мешает работе, брось учебу.

Костя в отчаянии махнул рукой.

— Неужели тебе хочется испортить ему жизнь? Он же как теленок к тебе привязался, а ты используешь его в своих целях.

Руслан вмиг из хохмача превратился в самого серьезного человека на земле.

— Ничего страшного, — произнес он. — Не ему одному жизнь испортили. Я тоже не мечтал стать тем, кого из меня хочет сделать мой папаша — копаться в трупешнках, соскребать жвачку с чужих ботинок. Думаешь, я об этом мечтал?

— А о чем?

Руслан испытующе посмотрел на него.

— Будешь держать язык за зубами?

— Конечно, — горячо ответил Костя.

— И никому не расскажешь?

— Нет.

Руслан секунду медлил.

— Я с детства мечтал стать пилотом дальней авиации. Хотел управлять большим лайнером, летать за тысячи километров, увидеть мир. Мне было девять, когда первый раз увидел настоящий самолет. Это был Ил-86 — тогда самый большой пассажирский самолет в нашей стране, конечно, не считая Ту-144. На нем мы летали к дедушке в Киев. Не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о том полете, и не проходило ночи, чтобы он мне не снился. Я был еще солпяком, но уже тогда решил стать пилотом и рассказал об этом отцу. Он был доволен, что я не выбрал профессию какого-нибудь врача, как хотела моя мать, и поначалу поддержал меня. Мы вместе собирали модели самолетов, а однажды он купил мне настоящий летающий аппарат с пультом управления. Вот это был подарок! Самолеты были для меня всем. Я собирал значки, марки, открытки с фотографиями самолетов. В местной библиотеке перечитал все книги, в которых было хотя бы слово «самолет». Я мог часами говорить о них, а когда в небе появлялся белый след, я смотрел на него, пока он не пропадал. Но через несколько лет …, — с тяжелым вздохом продолжил Руслан. — Отца будто подменили. Он больше и слышать не хотел о самолетах. Только я заговаривал о них, он тут же становился злым и все приговаривал: «Когда уже повзрослеешь? Хватит за воздушными змеями бегать. Пора подумать о настоящей профессии. Твой дед был прокурором, я — прокурор и ты тоже будешь прокурором». Я сказал, что мне это не интересно, но отец только рассмеялся: «А мы тут не в индейцев играем, чтобы было интересно. Как сказал, так и будет — больше никаких самолетов. Увижу — все выброшу вон». В тот же день я отдал всю свою коллекцию другу, кроме самолета на радиоуправлении. По выходным я выбирался за город и запускал его там. Однажды отец выследил меня. Он выхватил у меня пульт и направил самолет в землю. Я хотел помешать, но не успел. Мой любимый планер разбился на куски, а пульт отец раздавил ногой. Это было концом нашей дружбы. Он задался целью сделать из меня образцового полицейского, а я делал все назло — наоборот. С тех пор между нами идет война. Я не могу его простить, а он не может ничего исправить, потому что «династия для него важнее».

Руслан замолчал, а Костя, внимательно слушавший его рассказ, произнес.

— Так не должно продолжаться. Одному из вас нужно разорвать этот круг. Если ты не хочешь потратить всю свою жизнь на борьбу с отцом, сделай это первым. Прости его.