Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Тут никакой ресторан не сравнится, — говорил с набитым ртом Андрей

Он с самого появления Маши принялся отчаянно ухаживать за девушка, и она отвечала ему взаимностью.

— Рестораны отдыхают, — соглашался Руслан, который тоже вступил в гонку ухаживания. — Я таких отбивных даже дома не ел.

Косте тоже хотелось что-то сказать, но к своему сожалению он не мог похвалить Машины кулинарные способности. Костя по-прежнему стойко сохранял верность вегетарианству и соглашался только на рыбные оладьи, которые получались у Маши особенно восхитительными. Вот тогда он выговаривался за все.

— Это лучшее, что я ел в своей жизни. Даже палец укусил — так было вкусно.

— Но-но, — ревниво осаживал его Андрей. — Не нужно так волноваться. Это всего-навсего оладьи.

А потом произошло еще одно событие, на которое Костя уже и не надеялся. С появлением Маши Андрей «взялся за ум» и снова стал ходить в институт. И хотя девушка училась в другом вузе — она поступила в ГИТИС — каждое утро они втроем отправлялись на учебу. Машина кафедра балетмейстерского факультета находилась недалеко от станции «Кузнецкий мост», поэтому первые две остановки друзья ехали вместе. На станции пересадки Костя становился свидетелем душераздирающей сцены прощания, будто Андрей и Маша расставались на лет на сто, а может больше никогда и не увидятся. Дальше каждый ехал своим маршрутом.

Изящная, легкая на подъем Маша внесла в жилище студентов-криминалистов не только нотку чистоты и красоты, но придала их существованию необычнайную веселость. И хотя остальные жители квартиры № 259/1, кроме Кости, не отличались излишней серьезностью, но с появлением девушки в квартире будто поселилась стая певчих птиц. Маша не могла просто так пройти по квартире. Она обязательно приплясывала или пела, а часто делала и то и другое. Она всегда была весела, и это еще больше тянуло к ней молодых людей. В своих нарядах Маша предпочитала яркие наряды. Еще лучше, если они были всех цветов радуги. На каждой ее вещице был изображен если не целый букет, то хотя бы один цветок. Все это украшали многочисленные шнурочки, ленточки, завязочки и бантики. И это не было мешаниной, а выглядело очень красиво и уместно.

В романтический спор за девушку нередко вступал Руслан. Его не смущали отношения молодых людей. Бравируя возрастом и более тугим кошельком, он не раз перехватывал инициативу. Отчаянные взгляды Андрея не всегда останавливали Машу, и она, хотя и довольно редко, но принимала приглашения Руслана «проехаться по ночной Москве». В такие вечера на Андрея было больно смотреть. Он с нетерпением ждал их возвращения и встречал на пороге, как встречает отец припозднившуюся дочь.

— Ну, что — как погуляли? — спрашивал он деланно непринужденным голосом, но испытующе заглядывая им в глаза.

— Все отлично, — отвечал Руслан, раззадоривая ревность Андрея. — Шикарный был вечер. Ты даже не представляешь, где мы были.

Тогда Андрей наскакивал на Машу.

— Тебе тоже понравилось?

— Да, — отвечала девушка. — Все было хорошо, но в общем ничего особенного. Не переживай так.

— Ну, конечно, — вставлял слово Руслан. — Если вы каждый день ужинаете во вращающемся ресторане, то особенного ничего.

— А мне вообще без разницы, — заявлял Андрей. — Крутитесь там сколько хотите. Подумаешь.

Маша ласково смотрела на него и пыталась успокоить, но видя, что Андрей сейчас не в том состоянии, уходила к себе. Что касалось Кости, то он тоже признавался себе, что ему нравится Маша и несколько раз делал ей неловкие комплименты, за что неизменно получал от Руслана свою порцию подколов.

— Смотри-ка, наш профессор тоже гормоны поймал. Склифосовский, а я думал, что такие как ты не размножаются.

— Придержи при себе свои неандертальские шуточки, — сжимал кулаки Костя.

— Больше не буду, — смеялся Руслан, загораживаясь диванной подушкой словно щитом.

Несмотря на мелкие шероховатости отношения Андрея и Маши стремительно развивались. Не раз Костя заставал их целующимися на диване, где они создавали серьезную конкуренцию Руслану. Почти каждый вечер они гуляли и возвращались домой, прижавшись друг к дружке, как сиамские близнецы. К большому облегчению Кости, Маша была благоразумнее Андрея и требовала возвращения до одиннадцати часов вечера.

— Я не собираюсь ночевать на улице под дверью, — говорила она. — Если хочешь, пожалуйста, но только без меня.

— Но после полуночи начинается самое интересное — файер-шоу, алкогольный фонтан, танцы на барной стойке.