Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Дамы, не нужно ссориться. Для меня вы всегда будете вечно молодыми, — кричал пробивавшийся через толпу старик. — Лучше дайте пройти. Мне холодильник положен.

Огибая галдящую толпу, Костя и Андрей юркнули во входную дверь, где чуть не столкнулись с двумя рабочими. Оба были в темно-синих комбинезонах и надвинутых на глаза бейсболках. На спине у каждого была надпись «Последняя радость», в руках — пустые коробки от бытовой техники.

По вестибюлю с веником в руках ходил ворчавший швейцар.

— Какая уж тут радость — как ни приедут, так сплошные ругань и дрязги. Тьфу.

Студенты незаметно прошмыгнули мимо и заскочили в лифт.

— Вроде не заметил. Неприятный тип, — сказал Андрей, когда створки лифта закрылись.

— Ничего не поделаешь, — философски ответил Костя. — Работа накладывает отпечаток на человека.

— По-моему, на него не работа, а природа наложила отпечаток или, вернее, просто наложила.

На своем этаже студенты обнаружили, что дверь их квартиры открыта, и в нее пытается проникнуть один из работников «Последней радости». Ему преграждал дорогу Руслан.

— А я говорю, плевать на тебя хотел, на твоего начальника и на весь ваш фонд, — говорил Руслан. — Из квартиры ничего забирать не дам. Договаривайтесь с хозяйкой.

— Тогда зовите хозяйку, — напирал «фондовец». Он едва доставал Руслану до плеча, но не оставлял настойчивых попыток проникнуть в квартиру. — Пусть отдает нашу технику.

— В настоящий момент она недоступна, — с ехидством сообщил Руслан.

— Почему?

— Потому что умерла.

Пока Андрей и Костя наблюдали эту картину, из квартиры напротив вышли еще двое работников фонда. Увидев своего товарища, они не сговариваясь оставили пустые коробки и направились ему на помощь. Сообща они стали теснить Руслана в квартиру.

— Эй, вы куда? — поспешил на помощь Андрей, но не успел он сделать и двух шагов, как раздался рев.

— Не да-а-ам!

И трое работников фонда, один за одним вылетели на лестничную площадку и покатились по полу. В дверях снова появился Руслан. Его короткие волосы стояли дыбом, майка сползла на одно плечо, в руке было зажато что-то бесформенное. Он разжал пальцы и из них выпал кусок желто-синего комбинезона со словами «Последняя …адость».

— Вот же какая гадость, — прорычал Руслан, оглядывая поле боя. — Если еще хоть одна зараза сунется — убью.

Он скрылся в квартире. Следом за ним, переступая через растянувшихся на полу рабочих, прошагал Андрей.

«Фондовцы» поднялись, потерли бока и пошли к лифту. Последним шагал коротышка. На спине его комбинезона зияла дыра. Проходя мимо Кости, он обернулся в сторону неприступной квартиры и погрозил кулаком.

— Вы еще пожалеете об этом. Кровью харкать будете…, — сказал он и добавил. — Даже не представляете, во что вляпались.

Лифт увез их, оставив Костю одного, и только он собрался войти, как услышал чьи-то шаркающие шаги. Это из квартиры напротив вышел сухонький благообразный старичок. Опираясь на палку, он проковылял прямо к Косте.

— Кхе-кхе, — прокашлялся он, подходя ближе. — У меня теперь тоже есть.

— Что есть? — спросил Костя.

Лицо соседа озарилось улыбкой.

— Телевизор «Последняя радость». Подарили. Вот. Уважили мою старость.

— Поздравляю, — только и нашелся, что ответить Костя.

— И еще микроволновая печь, — не унимался обладатель дареной техники. — Такая же, как у вас — я видел.

Костя пожал плечами, потому что не знал, что еще добавить. Вдруг старичок с резвостью необычной для него отскочил и уже от дверей своей квартиры снова прокричал.

— Вот так. У меня тоже есть. Хе-хе!

Дверь за ним захлопнулась, и Костя понял, что ему тоже пора.

В квартире еще бушевали страсти. Руслан сидел на диване и с жаром рассказывал стоявшему перед ним Андрею.

— …А он мне: «Аппаратура была безвозмездно передана хозяйке квартиры в вечное пользование. Теперь мы пришли ее забрать». А я ему: «Раз «безвозмездно» и «вечно», то с какой стати забирать?» А он: «Если хозяйка умерла, то договор прекращает действие».

— Во дает, — воскликнул Андрей, во все глаза глядя на Руслана. — А ты что?

— А я: «Не пойти ли вам, сударь, куда подальше с вашим договором и фондом». А он: «Все равно заберем». И лезет — настырная такая сволочь. Все руки исцарапал.

Руслан оглянулся на вошедшего Костю.

— Что же ты, Очкарилло, в сторонке стоял — свои приемы не показал? Ушу-укушу. Небось струхнул, когда эти недомерки в квартиру полезли. У троих-то болевые точки слабо найти?