О. Бендер - Печать Соломона

– Разумеется! Все ради великого будущего! Тогда какого черта ты сейчас сидишь в этой комнате, подвергая опасности ту, кого так сильно якобы пытался защитить?

– Я решил, что сейчас мое общество грозит тебе меньшей бедой, чем мое отсутствие. Я беспокоюсь за тебя, Нелли. – Демон устало откинулся на спинку кресла. – Человек, с которым ты связалась, легко идет на жертвы ради достижения своей цели. И я не уверен, что цель эта такая уж благая.

– То есть, ты пытаешься его остановить?

– Я пытаюсь его понять. Потому и помог этим двоим, отдав им свой портальный камень. Чем больше участников в этой игре – тем больше информации.

– Объясни, я не понимаю.

– Все просто. Каков был шанс, что я не выйду на тебя и не начну задавать вопросы, когда узнаю, что ты работаешь на кого-то еще?

– Нулевой.

– Верно. А значит, твой работодатель знал, что рано или поздно я попытаюсь выяснить, что происходит. То есть мое участие в грядущих событиях уже каким-то образом является частью его замысла. И я хотел бы знать детали до того, как станет слишком поздно.

– Ты так говоришь, будто хорошо его знаешь. – Голос женщины звучал удивленно.

– Я долго живу. – Астарот усмехнулся. – Мы, разумеется, сталкивались несколько раз. Хотя, признаюсь, мне было непросто узнать его на изображении со скрытых видеокамер. Вообще удивительно, что он решил объявиться лично.

– Это что-то значит?

– Наверняка. – Демон вздохнул и лениво потянулся к внутреннему карману пиджака, где оставалась еще одна последняя сигара. – Из того, что мне известно, его появление где-либо всегда предваряло грядущие катаклизмы. И они уже начались, насколько я могу судить.

– Ты про то, что случилось с Центром? Все настолько плохо?

– Разумеется, и даже хуже. Кстати, я видел твое досье, моя дорогая. Столько воспоминаний!

– И, увидев, решил изобразить из себя рыцаря. Не поздновато ли?

– Возможно. – Чиркнула серебряная зажигалка, выдавая порцию зеленого пламени, и Астарот с наслаждением затянулся. – Но, признаюсь, я забеспокоился. Несчастные придурки отступают по всем фронтам. Я побоялся, что тебя могут ликвидировать свои же. За связь с этой твоей парочкой героев-спасителей или же просто по малоумию.

– В твое беспокойство за мою жизнь верится с трудом. Какова настоящая причина?

– Можешь не верить, но это действительно одна из причин. – Демон сквозь клубы дыма внимательно рассматривал свою давнишнюю пассию. – Есть и еще. Абаддон на смертном одре. Я один из очевидных претендентов на его место, когда он уже соизволит с него потесниться. И у меня неплохие шансы: очень многие надеются, что после стольких лет правления низшего, власть опять перейдет к элите. Как ты понимаешь, в такой момент потерять посвященного твоего ранга было бы непростительной глупостью. Никто не пойдет за лидером, неспособным защитить собственных союзников.

– Вот теперь это больше похоже на тебя, дорогуша. – Корнелия позволила себе усмешку. – Интересно, что станется с твоей репутацией, если я прямо сейчас выпрыгну из окна?

– Надеюсь, что мы этого никогда не узнаем. Но чтобы польстить твоему самолюбию, могу заметить, что выходка с нападением на Акриила мне дорого обошлась. Кстати, где сейчас этот ублюдок? Он как-то подозрительно исчез с радаров.

– Не имею представления. Но надеюсь, что если он опять надумает помереть, то сделает это в непосредственной близости от тебя!

– Ты жестока, милая! – Демон сокрушенно покачал головой.

– И вполовину не настолько, как могла бы! А теперь выметайся с моего места, мне нужно вызвать полицию и успеть до вечера нанять новую охрану! – Мадам раздраженно щелкнула пальцами. – И поговорить с проклятым мальчишкой! Стервец доводит своими выходками уже третьего вышибалу за два месяца!

Причинять людям зло большей частью не так опасно,

как делать им слишком много добра.

Франсуа де Ларошфуко

К знакомым заводским развалинам Андрас вырулил быстро, практически на автопилоте. Мозг жгла мысль, что у них наконец-то есть реальный способ найти Уриила. По пути демон еще раз попробовал вызвонить Скуггу, но телефон молчал с упорством висельника. Как и Йен, который, оценив нервозность момента, решил не отсвечивать и всю дорогу не проронил ни звука, размышляя о чем-то своем.

Парень оживился, только когда они подъехали к полуразвалившимся стенам барака, которые, как про себя подумал Андрас, в дневном свете смотрелись еще более убого, чем ночью.