Юрий Ситников - Дело о загадочном выстреле

Витька вышел к доске, а через минуту сел обратно, услышав ехидный голос завучихи:

– Это уже третья двойка.

Начав проверку домашнего задания, Штангенциркуль налево и направо ставила пары. Больше остальных досталось Римме. Римка нормальная девчонка, но учится средненько. И каждый раз Штангенциркуль не упускает возможности задеть Римму за живое.

– Учиться надо, Римма, а не в телефон постоянно смотреть. Я понимаю, дома много проблем, пьющие родители, но нельзя же пускать все на самотек.

– Клара Степановна, запрещенный приём, – сказал Димон.

– А тебя разве кто-то спрашивал?

Димон сжал кулаки, но промолчал.

Римма стояла возле стола Штангенциркуля, опустив глаза в пол. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и единственным желанием было выхватить из рук завучихи свою тетрадь и выбежать из класса. Но Римма не могла позволить себе совершить такой поступок. Потому и стояла, опустив голову и ссутулившись.

– Смотри, Коптева, как бы потом жалеть не пришлось. Запустишь учебу, через пять-десять лет составишь компанию родителям-алкоголикам.

Римма сделала резкий вдох, подняла голову, посмотрела сначала на Штангенциркуля, потом на класс и, не выдержав, выскочила в коридор.

– Коптева, вернись! – завучиха была собой довольна.

Меня переполняло раздражение.

– Клара Степановна, зачем вы постоянно унижаете её пьющими родителями? В чем Римка виновата?

– Озеров, насколько я помню, тебе слова не давали. А когда мне понадобится услышать твое мнение, я обращусь к тебе за советом. – Закрыв Римкину тетрадь, Штангенциркуль швырнула её на край стола.

– А все равно подленько получилось, – сказала Светка.

– Причем уже не в первый раз, – согласилась Марина.

Штангенциркуль встала.

– Тишина!

– Почему вы затыкаете нам рты? – крикнул я. – Мы вообще-то не в концлагере, а вы не эсэсовка.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответила Света.

– Ребят, что с вами? – Соня была испугана и постоянно переводила взгляд с довольного лица Штангенциркуля на нас.

– Яковлева, ты вообще лучше не вякай. Иди ещё раз протри доску.

– Так, – завучиха прошлась по классу. – Бунт на корабле? Хорошо. Кто ещё хочет высказаться?

– А за высказывания нас потом не расстреляют?

– Не расстреляют, Комаров, говори.

– А что говорить. Вы при всех унизили Римму, и мне кажется… – Витька замолчал.

– Что тебе кажется?

– Вы должны попросить у неё прощения.

– Согласна, – кивнула Марина.

– Понятно, – Штангенциркуль села на стул и закрыла журнал. – Комаров, будет лучше, если ты до конца урока погуляешь в коридоре.

Витька не двинулся с места.

– Я жду, Комаров.

В классе повисла тишина.

– Все встали, – прокричала Штангенциркуль.

Послышалась возня.

– Будете стоять до тех пор, пока Комаров не выйдет из класса.

– Звонок через семь минут, – хмыкнул Стас.

– А если он не покинет класс до звонка, всем в журнал по единице.

– За что всем-то?

– Это несправедливо.

– Мы здесь при чем? – возмущались ребята.

– Я сказала, всем по единице. И как вы потом станете их исправлять, это уже ваши проблемы. Комаров, ты подводишь класс.

Витька стиснул зубы.

– Мы ждем!

– Не поддавайся, Витек, – шепнул Стасон. – Хрен с этими единицами.

Семь минут мы стояли в относительной тишине. Прозвенел звонок. Взяв журнал, Штангенциркуль подошла к двери.

– За урок всем по единице. Комаров, я иду к директору, за срыв урока в школу вызовут родителей.

Она вышла.

– Стерва! – крикнул Витька.

– Клара Степановна, подождите, – Сонька выскочила из класса.

– Испугалась единицы, – Светка положила в сумочку тетрадь. – Как думаете, Яковлевой тоже поставит?

– Запросто.

– Сомневаюсь, – Марина взяла со стола Штангенциркуля тетрадь Риммы. – А вообще достала она уже всех. Сколько можно терпеть её тиранию?

– Она и учителей достала. На прошлой неделе Нину нашу до слез довела.

– Может, начнем её бойкотировать?

– Вить, как тебе это удастся?

– Очень просто. Забьем на её уроки.

– Ага. И потом будешь не аттестован.

– Пофиг.

– Тебе пофиг, а мне лично не пофиг.

– Тогда терпи.

Марина вздохнула.

– Жду не дождусь, когда окончу школу и забуду как страшный сон Штангенциркуля.

– Мы все этого ждем.

Вернулась понурая Соня.

– В ногах валялась, умоляла, чтобы единицу не ставили, Яковлева?

– Из-за вас и мне досталось.

– Опять отделяешься от класса?

– Зачем вы полезли на рожон?

– По-твоему, мы должны были молчать?