Наталия Седова - Золото грифона

«Слово-то какое – «оперативно»! Как на фронте, честное слово», – машинально отметила я про себя.

– А что будем искать? Где эта улица, где этот долг? Разборки какие-то?.. Межрегиональные?

– Вы не совсем правильно меня поняли.

Он как-то смутился, видимо, прикидывая про себя – о чём можно мне говорить, а что и приберечь. На всякий случай.

– Здесь больше истории и никакого криминала. Даю слово.

Для убедительности он приложил свои волосатые руки к области сердца.

Я скорчила кривую улыбку и, глянув в затемненное окно, бросила:

– Возьмите его обратно, ваше слово. Я мужикам давно перестала верить. Пять раз верила. Сколько можно?

– Но я же не предлагаю вам…– он запнулся, подыскивая подходящее слово. – Не предлагаю что-то неприличное.

Помолчав некоторое время, я, по-прежнему глядя в окно, как бы про себя и для себя самой, произнесла:

– Вы думаете, что замужество – это уже неприлично?

«Понеслась, родная…» – мысленно одернула я себя, но было уже поздно.

– А вы что, пять раз были замужем?

– Официально – да. Может, и гордиться нечем. Осознаю. Но не жалею ни о чем.

Глаза Свиридовича округлились, и он растерянно спросил:

– Но почему? Так часто? Вернее – так много?

– Во-первых, потому, что дура. А во-вторых, потому, что врать не умею, поэтому дура вдвойне. Судите сами. Даже сейчас, я вижу вас в первый раз, и то не могу соврать. Может, поэтому вижу в последний раз. Поболтаем и разбежимся.

– Но почему в последний? Неужели вам со мною неинтересно? Мне, например, очень. Вы интересная женщина.

Он так широко и искренне улыбнулся, что я на самом деле поверила, что ему со мною интересно. Дура.

– Почему неинтересно? Нормально. Во всяком случае, как сказала бы внучка, – прикольно.

В этот момент в затемненное окно осторожно постучали. Стекло немного приспустилось, и Вадим немного другим тоном бросил, полуобернувшись:

– В чем дело?

Уловив интонацию хозяина жизни, Янычар подобострастно, так, как это умеют делать только восточные люди, спросил:

– Не желаете взглянуть?

– Всё? Так быстро?

– Надо посмотреть. Вам. Лично.

– Работа закончена или нет? Я не спешу. Сделай как следует – не обижу.

Окно бесшумно закрылось. Палящий зной исчез за тонированным стеклом. На лице моего нового знакомого заиграла прежняя, располагающая к себе улыбка:

–Кофейку?

– Не помешает.

Откуда-то сбоку он вынул небольшую кофемолку, из золотистого пакетика всыпал туда горсть зерен и начал не торопясь вращать её ручку. По салону поплыл аромат молотого кофе. Достал термос, чашки.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, я прикрыла глаза. Через несколько минут передо мною на крохотном откидном столике стояла чашка с кофе. Я благодарно взглянула на Свиридовича. И вдруг в моем животе предательски заурчало.

Мне почему-то стало так неловко! Но Вадим меня опередил:

– Простите. Я совсем не подумал. Вы голодны. Какой я идиот! – Он так смешно хлопнул себя по лысине, что я невольно рассмеялась.

– Не буду врать, я действительно хочу есть. Когда волнуюсь, мне всегда надо что-то пожевать. Сегодня это случилось уже несколько раз. Короче, доставайте, что там у вас в загашнике. Вы же в пути, значит, и заначки есть.

– Да. Есть кое-какие недоедки.

– Вы хотите сказать – объедки?

– Что вы!

– А! Всё равно, доставайте!

– Позвольте. Я вас побеспокою. Вон там, слева – дорожный холодильник. Давайте его сюда. Впрочем, не надо. Я сам к вам переберусь.

Он откинул сиденье и, несмотря на возраст и весьма солидную комплекцию, хорошо отработанным движением легко перелез, вернее, перепрыгнул на заднее сиденье. Похоже, это было для него в некотором смысле привычным ритуалом.

Интересно, как часто он прыгал туда-сюда по салону. И зачем? Хотя и так – понятно, зачем. Вон какие удобные и пружинящие сиденья.

Эта мысль мне почему-то не понравилась.

Вообще на первый взгляд он производил впечатление крутого и весьма ушлого мужика. Одна тачка чего стоит. Все расспрашивает, присматривается, а сам о себе что-то не очень распространяется. Сильный, ловкий, в хорошей физической форме, несмотря на годы. Похоже, ему далеко за сорок пять лет.

В принципе, большая часть жизни прожита. И судя по тому, как он упакован, прожита не без пользы для его кошелька.

Очень ухоженная модная щетина, придающая мужественность его немного округлому лицу. Глаза спрятаны за стеклами слегка затемненных очков. Усы – краса и гордость мужчин, коротко пострижены волосок к волоску. Видно, что он любит ухаживать за собою. Всё при нем, всё в наличии. Упакован, что называется, по первому разряду. Интересный экземпляр…