Екатерина Барсова - Грааль клана Кеннеди

Мне разрешают свидание с Мариной. Мы разговариваем через стеклянную перегородку по телефону. Рядом с Мариной моя мать, но я не хочу ее видеть и не хочу с ней разговаривать. Мне нужна только Марина.

Как странно, что я не могу взять ее за руку или обнять и поцеловать. Я знаю, что все, абсолютно все будет направлено против меня – любое слово, любой жест, и даю понять Марине, что нужно соблюдать осторожность и не стоит говорить о важных вещах. Она меня понимает. Моя Марина. А потом она плачет, и я с трудом сдерживаюсь, мне хочется ударить кулаком и снести к чертовой матери все эти перегородки. И заключить ее в объятия. И поцеловать. И забрать туда, где нас никто не найдет – ни ЦРУ, ни ФБР, ни вездесущее КГБ. Никто и никогда.

У меня удивительно ясная голова, почему же в последнее время я ходил словно в тумане? А сейчас – нет. Марина что-то говорит, но я ее не слышу. Кажется, она говорит, что любит меня. После ее ухода я начинаю усиленно моргать, я вот-вот расплачусь. Приходит брат Роберт, я предупреждаю его, что наш разговор записывается.

Дальше все начинает расплываться в моем мозгу, как мутное пятно. Мне показывают фотографию, где я с винтовкой, но я не помню, когда и кто меня сфотографировал. Или у меня опять провалы в памяти? Я все отрицаю, я ведь правда ни в чем не виноват.

Меня должны перевести из полицейского управления в тюрьму. Я снова спокоен. Я жду суда, на котором все узнают правду. Мне нечего стыдиться и нечего скрывать. Мне остается только ждать… Ждать и вспоминать… И в один прекрасный момент я вспомню все! Обязательно!

Я иду рядом с полицейским, прикованный к нему наручниками. Журналисты. Вспышки камер. Я щурюсь. Вокруг незнакомые лица. Но вот неожиданно на меня надвигается Руби. Откуда он? Я хочу крикнуть, но острая боль буквально разносит меня на куски. И темнота. И кто-то склоняется надо мной? Кто? Полицейский? Руби? Марина?

Я четко слышу голос:

– Вы убили президента Кеннеди?

Я только отрицательно качаю головой.

Бай-бай, Кеннеди, бай-бай, Америка. Марина…

Я снова качаю головой, и мне хочется кричать.

Неужели это конец?

Мари… на…

Ма…

Отец снова появился незаметно. А ведь, казалось, он должен был слышать шум въехавшей в комнату коляски.

– Дочитал?

– Да. Значит, Освальд не убивал Кеннеди?

Отец покачал головой.

– Его подставили, – голос отца звучал хрипло. – Чтобы все свалить на него. Раздуть новый виток антисоветской истерии. Мы прокололись здесь. И по-крупному…

– Как это?

Отец помолчал и проговорил со вздохом:

– Промашка Алекса. Невольная, но промашка… Сейчас все эти материалы в опасности. Произошел провал агентуры, и теперь станут нас убирать. Одна из тех, кто работал когда-то по этому направлению, женщина под кодовым именем «Татьяна», уже убита. Она позвонила одному из наших, а он уже был на крючке. Конспирация сохранялась много лет, но все-таки нас вычислили. За нами охотились в течение длительного времени….Так благодаря этой смерти мы и поняли, что всему конец. – Отец замолчал. – Еще одной ошибкой Алекса было то, что он вообще полез на эти выборы… Нет чтобы тихо-мирно дожить свои дни, Алекс захотел участвовать в политике и продвинуть своего сына. Мозгов бы у него хватило, но… – отец тяжело вздохнул. – Нельзя нам было светиться и вылезать на поверхность. Всегда есть ниточки, за которые можно потянуть и распутать весь клубок. Да, Алекс сделал пластическую операцию, сменил все документы, но прошлое есть прошлое, и так просто от него не избавишься. А от прошлого разведчика тем более. Его и уговаривали, и предупреждали…

– Недавно его сын попал в автокатастрофу, но это же… Пап, это не вы подстроили?

– Давай не будем об этом. Там и местных конкурентов хватает. Нарвался на старых хозяев, вот и получил по полной.

– И что теперь? – спросил он.

– Я хочу, чтобы ты взял все материалы по группе и спрятал их в надежном месте. Подумай над этим… Сейчас лучшая сохранность будет в России.

– Почему, пап?

Но ответа не последовало.

Игорь Мятлев понимал, что есть вопросы, на которые может ответить только его отец. И хотел их задать. Он не знал, выяснит ли он то, что хотел. Но и не спросить не мог.

– Пап! А почему все-таки Кеннеди убили?

Отец снова замолчал. Он уже подумал, что ответа не будет, когда Мятлев-старший сказал, делая паузы между предложениями:

– Смерть Кеннеди была предопределена. Если посмотреть на историю, то окажется, что смерть людей, за которыми стоят определенные проекты, означает и свертывание этих проектов. По этой причине убили Столыпина, царя Александра Третьего, после которого пришел к власти никчемный Николай Второй. Убили Ленина, и пришел Сталин, убили Рузвельта, хотя это доказать трудновато… Кеннеди – это был проект… Налей мне водки, сын. Я знаю, что нельзя, но, как говорится, если очень хочется, то можно… В гостиной в шкафчике слева, будь добр, принеси.