Екатерина Барсова - Грааль клана Кеннеди

Однако Маруся подумала, что сначала нужно посоветоваться с Игорем Мятлевым, которого представили как специалиста по американской истории.

Маруся узнала у Маргариты телефон Мятлева и созвонилась с ним. Договорились встретиться в университете.

Городской университет был основан еще в дореволюционные времена одним богатым промышленником-меценатом и располагался в старинном здании.

– Да, заходите… – услышала Маруся, когда постучалась в кабинет. Немного помедлив, она открыла дверь. Мятлев сидел за столом и делал пометки в блокноте.

– Я не вовремя? – спросила Маруся.

– Нет. Все нормально. Одну минуту, сейчас свои дела закончу. И тогда полностью в вашем распоряжении. Присаживайтесь.

Через пару минут Мятлев оторвался от записей, захлопнул блокнот и поднял глаза на Марусю.

– Кофе? Чай? Минеральная вода?

– Чай. Зеленый.

– Секретарша уже ушла, так что мне придется поухаживать за вами. Не возражаете?

Седые волосы, узкие губы, четко очерченный подбородок и ярко-голубые глаза, в которых светился неподдельный интерес.

Мятлев суетился у стола с чайником и чашками.

– Может быть, вам помочь? – предложила Маруся.

– Спасибо. Привык управляться сам. Сейчас все будет готово. Как вам наш город? Уже обжились?

– Все замечательно. Здесь очень красиво. Я даже не ожидала…

– А что вы ожидали? Грязь, медведей на улице, коромысла с ведрами? Столичные жители стали такими снобами, что даже не задумываются об этом. Им кажется, что есть Москва и все остальное… А между тем все не так.

Маруся чувствовала себя так, словно ей залепили пощечину.

– Я вовсе не имею в виду… – начала она.

– Простите, я, наверное, переборщил. Просто…

Он замолчал.

Чайник закипел и выключился.

– Вот ваш чай, – Мятлев протянул ей чашку. – С сахаром? Без?

– Без.

Он взял себе тоже зеленый чай и сел за стол.

– Ну так слушаю вас. Вы же пришли не дегустировать зеленый чай, вам что-то нужно от меня?

Маруся кивнула, сделала глоток и поставила чашку.

– Меня, как вы знаете, направили из Москвы для участия в предвыборной кампании Павла Королькова. Мне показалось интересным построить эту кампанию не шаблонно. И я подумала, что было бы возможно связать ее с программой Джона Кеннеди. Провозгласить новые рубежи. Показать, что со старыми лозунгами покончено. Город ждет обновления, новая политика, новые методы. А вы как раз читаете в университете курс по американской истории. Я пришла за консультацией.

Несколько секунд Игорь Викторович смотрел на нее со странным выражением. Он слушал внимательно, сложив пальцы домиком. И медленно проговорил:

– Да, я веду курс истории американской политики. Естественно, здесь невозможно обойти вниманием семью Кеннеди, они являлись ярчайшими представителями своего времени. В какой-то степени они его опередили. Я имею в виду и Джона, и его брата Роберта. Но что конкретно вы хотите узнать?

Неожиданно для себя Маруся ответила:

– Расскажите мне о Кеннеди. О той эпохе. Все, что сочтете нужным. Хочу знать об этом абсолютно все.

В изложении Мятлева все было не так, как Маруся привыкла думать. Она всегда считала, что политика – это безумно скучно. Это зевок, застрявший в горле, сухие графики и цифры, строгие костюмы, официальные мероприятия и тягомотные речи, теперь ее представления изменились.

– Политика – это некая нота, – говорил Мятлев, – тенденция… Как в музыке, музыкант выводит соло и задает тон всему выступлению, так и некоторая авангардная часть, – он так и сказал это слово – «авангардная», – задает тон эпохе и стилю. Кеннеди – это был джаз, Фрэнк Синатра, последняя эпоха «Золотого Голливуда», последний всплеск романтизма. Никогда, никогда Америка не станет такой, как прежде, после того рокового выстрела. Можно сказать, что была убита какая-то часть Америки. Это ушло вместе с Джоном Кеннеди, и та Америка уже не вернется. А потом наступила эпоха бедлама – рок, наркотики, синтетический безумный век, панки, хиппи, свободная любовь…

Маруся слушала внимательно.

– Так кто все-таки убил Кеннеди?

В ответ Мятлев усмехнулся:

– Выбирайте любую версию. Какую хотите, точнее – к чему душа склоняется, – в голосе ученого слышалась легкая издевка. – Версий много. И на любой вкус. От конспирологических до психологических. Есть и такие, кто утверждает, что во всем виновато ущемленное мужское самолюбие Освальда Ли. Мол, Освальд хотел доказать всем, и прежде всего своей русской жене Марине, что он чего-то стоит. И выбрал для этого весьма нетривиальный способ – убить президента Кеннеди. Зато доказал, что не слабак.