Пюрвя Мендяев - Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

– Вас зовут Иван Фёдорович Манусевич-Мануйлов? – неожиданно спросил мой друг. – Я не ошибся?

– Вы ошиблись – ответил наш гость.

– Возможно, вы хотите, чтобы я вас называл по-другому? – снова спросил Холмс. – Ведь при рождении вас звали Исааком Тодресовичем Манасевичем. Могу вас так называть. Насколько мне известно, вы еврей, принявший сначала лютеранскую веру, а позднее православную. Сейчас служите в царской охранке. Скажите мне теперь, что вас на самом деле привело сюда ко мне?

Молодой мужчина замер на месте, словно пораженный громом. Через некоторое время он произнес:

– Во-первых, я служу не в охранке, как пренебрежительно говорят наши недруги, я агент русской охраны. То есть я служу в охранном отделении русской полиции. Во-вторых. Откуда, черт возьми, мистер Холмс вам известно кто я такой?

– Вы не ответили на мой вопрос – сказал Холмс.

– Нет, сначала вы ответьте на мой вопрос – стал настаивать на своем Манусевич-Мануйлов.

– Нет ничего проще – ответил Холмс. – Неделю назад я заметил, что вы следите за мной. У меня есть здесь помощники. Я поручил им выяснить, где вы остановились и вообще собрать о вас всю доступную информацию. С этой информацией я обратился к своему брату. Тот связался со своими людьми в Париже. Через небольшой промежуток времени мне стало известно, что вы работаете в составе заграничной агентуры Департамента полиции в Париже.

– Как всё прозаично – сказал немного сконфуженно Манусевич-Мануйлов. – Я думал, что вы, господин Холмс, сейчас начнете говорить нечто похожее на то что, судя по кляксе на рукаве сюртука, оставленной английскими чернилами я могу предположить, что вы приехали в Лондон не сегодня, а неделю назад. И так далее. Признаюсь, я немного разочарован.

– Не надо так сильно расстраиваться – ответил Холмс. – В знак примирения я скажу вам, что привела вас ко мне некая рукопись, сделанная в Швейцарии примерно около года назад. В ваши руки рукопись попала в России, не в Швейцарии. И еще. Я рискну предположить, что её содержание каким-то образом связано с так называемым еврейским вопросом. Похоже на то, что это дело вам поручено доверенными людьми самого русского самодержца.

– Но как? – спросил сильно удивленный Манусевич-Мануйлов.

– Элементарно, мой друг – ответил Холмс. – У вас рукопись во внутреннем кармане сюртука. Я мельком увидел её, когда вы ёрзали на кресле. Определить возраст рукописи для меня не составило большого труда. Впрочем, и определить, где была произведена бумага, мне тоже оказалось вполне по силам. Так же на рукописи я заметил штамп российской имперской канцелярии. В Париже большой штат сотрудников русского охранного отделения. Но дело поручили именно вам, еврею. Я предположил, что это неслучайно. Так что всё просто.

– Прекрасно, мистер Холмс – сказал Манусевич-Мануйлов. – Вы я вижу, хорошо осведомлены о методах работы российских тайных служб.

– Мне приходилось несколько раз работать вместе с русскими тайными службами, во время расследования преступлений в России, и я неплохо осведомлен о том, как там поставлена работа – ответил Холмс. – В частности я осведомлен о том, что у вас часто поручают вести дела связанные с разными народами, населяющими вашу огромную империю представителям этих самых народов. Польские дела ведет поляк, литовские литовец, калмыцкие калмык. Логично было бы предположить, что дело, связанное с еврейским вопросом было поручено вести еврею.

Манусевич-Мануйлов пожал плечами, не в силах что-либо возразить, и положил перед нами на стол рукопись, на которой было написано на французском языке название – «Протоколы собраний Сионских мудрецов».

На какое-то время в кабинете Холмса воцарилась тишина. Потом наш гость начал свой рассказ:

– Я давно знаком с графом Путиловским. Он близок к императору и заведует в его канцелярии тайными делами. Это один из самых больших умов нашего времени. Я думаю, что в данный момент истории нужно быть одним из двух: или революционером, или охранником. Я предпочел охрану, а не революцию. И именно потому, что на стороне реакции и правительства всегда было больше умных людей, чем у революции. Ну, кого революция может назвать, как свою гордость? Между тем, реакция в своих рядах числила такие большие и редкие умы, как гр. Д. Толстой, Победоносцев и Катков, П. А. Столыпин и, конечно, граф Путиловский. Вы, мистер Холмс, насколько я понимаю, тоже фактически выбрали сторону охраны. Вы служите не только своим клиентам, но, если в том возникает необходимость, обслуживаете интересы английского правительства. Да и на русское правительство вам приходилось уже не раз работать. Так вот. Мы с вами можно так сказать, в каком-то смысле коллеги.