Пюрвя Мендяев - Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

– Кто вы, и откуда, и какого звания, добрые люди? – сказал сановник ни ласково, ни сурово.

– Я Шерлок Холмс, сыщик из Лондона – ответил мой друг. – Предки мои были захолустными помещиками и жили, наверное, точно такою жизнью, какая естественна для их сословия.

– А кто с тобой еще пришел ко мне? – спросил князь.

– Мои помощники – ответил Холмс. – Я приехал к вам сюда из Лондона для того чтобы поймать того злодея, что сеет здесь смерть, того кто убивает лучших девушек этой земли. А мои помощники будут помогать мне, изловить монстра.

– Так ты приехал в Константинополь для того чтобы найти убийцу моей дочери? – спросил князь с надеждой в голосе.

– Мы приехали для того чтобы остановить злодея – ответил Холмс.

Сановник помолчал, и казалось, минуту оставался в задумчивости. А потом сказал:

– Когда привезли дочь, неожиданно она открыла глаза.

– Сказала ли она что-нибудь? – спросил Холмс.

– Если бы только минуточкой долее прожила Ирма то, верно бы, я узнал все – ответил князь. – «Позовите Вия, он знает» – сказала она. А о ком говорила она, и что такое он знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, сыщик должен с сего же дня начать свое дело. Найди мне убийцу. А я тебя озолочу. Пять тысяч фунтов ваших английских заплачу тебе, если найдешь того, кто убил мою дочь.

– Я сделаю всё, что смогу – сказал Холмс. – И за поимку убийцы мне заплатит султан, так что вам не нужно будет тратиться на меня.

– Пойми меня, добрый человек, что я не так сильно о том жалею, что моя наймилейшая мне дочь, во цвете лет своих, не дожив положенного века, на печаль и горесть мне, оставила землю – сказал князь. – Я о том жалею, более всего жалею, что не знаю того, кто был, лютый враг мой, причиною смерти моей Ирмы. И если бы я знал, кто мог подумать только, оскорбить её или хоть бы сказал что-нибудь неприятное о тебе, то, клянусь богом, не увидел бы он больше своих детей, если только он так же стар, как и я; не своего отца и матери, если только он еще на поре лет, и тело его было бы выброшено на съедение птицам и зверям степным. Но горе мне, моя полевая нагидочка, моя перепеличка, моя ясочка, что проживу я остальной век свой без потехи, утирая полою дробные слезы, текущие из старых очей моих, тогда как враг мой будет веселиться и втайне посмеиваться над хилым старцем.

Он остановился, и причиною этого была разрывающая горесть, разрешившаяся целым потопом слез.

– Я найду вашего врага – сказал Иван Федорович, который был, тронут до глубины души такою безутешной печалью. – Я приведу убийцу сюда к вам и передам вам в руки.

– Уж как вы себе хотите, только я ради моей голубки ничего не пожалею. И когда вы приведете мне пойманного убийцу, то я награжу вас, а не найдете злодея я накажу вас самих, даю вам три дня на то чтобы нашли врага моего – сказал сановник.

Последние слова произнесены были князем так крепко, что все мы поняли вполне их значение.

Как только мы покинули покои князя, господин Манусевич-Мануйлов сразу же воскликнул:

– Господа, я виноват, нет мне прощения. За три дня поймать монстра мы не сможем, это ясно. Ведь турецкая полиция ищет его уже несколько месяцев, и найти никак не может. Так что очевидно, что через три дня грозный князь, как и обещал, утопит нас в море. Или просто велит своим слугам отрезать нам головы. В любом случае пропали мы из-за моего чересчур длинного языка. Я понимаю, что вы в душе клянете меня последними словами, но при этом в силу своего английского воспитания делает вид, что всё нормально. В свое оправдание могу сказать только одно. Мистер Ватсон уверял меня, что небольшая задержка в пути нам не помешает добиться окончательного успеха. Максимум две недели уйдет у нас на то, чтобы выследить коварного убийцу и раскрыть заговор против султана. Это будет невероятно опасное приключение, нам будем, о чем впоследствии вспоминать, уверял он меня. Я рассуждаю следующим образом. Две недели это максимум на поимку злодея, три дня минимум. Значит, у нас не всё потеряно. Придется поднапрячься. И всё будет хорошо. Разве я ошибаюсь?

– Друг мой, вы ничего предосудительного не сделали – сказал я. – На вас не за что нам обижаться.

– Это же не вы предложили поймать убийцу за три дня, а убитый горем отец попросил нас в этот срок найти того, кто лишил его дочь жизни – поддержал меня Холмс. – Так что зря вы просите у нас извинений. Не тратьте время на ненужные переживания и лучше ответьте мне, вам говорит что-то слово Вий?