Жан-Кристоф Гранже - Братство камня

Идя по залу за метрдотелем, Диана чувствовала спиной взгляды посетителей. В основном это были мужчины в дорогих костюмах и с тусклыми улыбками. Диана знала, что за уютной обстановкой и спокойными лицами бьется потайное сердце власти. Ресторан был одним из тех престижных мест, где каждый день за обедом решались политические и экономические судьбы страны.

Метрдотель подвел Диану к последней нише и удалился. Шарль Геликян не читал газету и не разговаривал о делах с собратом по деловому миру. Он ждал – спокойно, терпеливо. Диана оценила этот знак утонченного уважения.

Выйдя из мастерской, она позвонила отчиму на сотовый – номер Шарля знали от силы человек двенадцать в Париже – и попросила немедленно с ней встретиться. Шарль рассмеялся, восприняв просьбу падчерицы как детский каприз, и пригласил ее в ресторан, где у него была назначена деловая встреча с клиентом. Диана съездила домой, приняла душ, смыла въевшийся в волосы запах марихуаны и машинного масла, переоделась и явилась в ресторан, излучая принятую здесь беспечность и непринужденность.

Шарль встал и усадил Диану на округлую банкетку. Она сняла плащ, представ перед отчимом в обтягивающем черном платье без рукавов, таком простом, что в нем, казалось, не было ни единого шва, в мерцавшем на ключицах жемчужном ожерелье, с которым перекликались такие же жемчужины в ушах. Диана Тиберж во всем своем блеске.

– Ты…

– Прекрасна?

Шарль улыбнулся.

– Великолепна?

Белозубая улыбка стала еще шире, подчеркнув обаяние смуглого лица.

– Пленительна? Сексуальна? Обольстительна?

– Все вместе.

Она спросила со вздохом, сплетя пальцы под подбородком:

– Значит, я одна считаю себя скверно одетой дылдой?

Шарль Геликян достал из внутреннего кармана пиджака сигару.

– В любом случае твоя мать в этом не виновата.

– Разве я утверждала обратное?

Отчим Дианы сжал пальцами сигару, хрустнув листьями.

– Она передала мне ваш… разговор.

– И напрасно.

– У нас нет секретов друг от друга. Сибилла звонит тебе, оставляет сообщения, а ты…

– А я не хочу с ней говорить.

Отчим недовольно взглянул на Диану:

– Ты ведешь себя просто нелепо. Сначала отвергаешь ее сочувствие, а теперь, когда Люсьен начал поправляться, замыкаешься в молчании…

– Давай оставим этот разговор. Я не за тем сюда пришла.

Шарль выставил перед собой открытую ладонь, давая понять, что сдается, подозвал официанта и сделал заказ. Кофе для себя. Чай для Дианы.

– Ты хотела меня видеть – и по срочному делу, если я правильно понял. Что случилось? – сухо и жестко спросил он.

Диана исподлобья взглянула на отчима. Воспоминание о прощальном поцелуе на лестнице заставило ее покраснеть, она почувствовала смятение и постаралась сосредоточиться на разговоре.

– Однажды ты в моем присутствии рассказывал о гипнозе и сказал, что иногда прибегаешь к этому методу.

– Верно. Если у пациента логоневроз или он страдает немотивированными страхами, гипноз незаменим.

– Ты упомянул, что гипноз обладает неограниченными возможностями, если надо покопаться в памяти.

– Люблю иногда прикинуться специалистом, – с иронией бросил Шарль.

– Я помню, ты объяснял, что гипноз способен превратить память человека в камеру, направленную на воспоминания, и что мы, сами того не зная, храним в подсознании мельчайшие детали пережитых событий. Детали, которые никогда не всплывают на поверхность сознания, но остаются вот здесь, в голове. – Диана постучала указательным пальцем по виску.

– В тот вечер я явно был в ударе.

– Я не шучу. По твоим словам получается, что под гипнозом можно воскресить эпизоды прошлого, выделяя те или иные моменты и укрупняя ту или иную деталь. То есть использовать свое сознание как видеомагнитофон, останавливаясь на отдельных кадрах, меняя фокус изображения…

– К чему ты все это говоришь? – Шарль больше не улыбался.

Диана продолжила, проигнорировав вопрос:

– Ты упоминал психиатра – лучшего, если верить тебе, гипнолога Парижа, который проводит подобные сеансы.

Шарль повторил, повысив голос:

– Чего ты добиваешься?

– Мне нужно с ним связаться.

Официант поставил на стол тяжельш серебряный поднос. Блестел черным глянцем кофе, мерцал рыжим золотом «Эрл Грей». Ароматы смешивались в божественную композицию. Разлив напитки по чашкам, человек в белом удалился, и Шарль спросил:

– Зачем?

– Я хочу под гипнозом восстановить сцену аварии.