Жан-Кристоф Гранже - Братство камня

Диана оттолкнула труп зверя, заткнула дыру и склонилась над Джованни. Обняв его за шею, она жарко шептала: «Мы его сделали, сделали, сделали…», плача и смеясь одновременно. Потом она вынула обойму, пересчитала оставшиеся патроны, машинально повторяя «Мы его сделали…», и подумала, что спасли их отнюдь не ее познания в этологии.

Взошло солнце.

Дальше все происходило, как в страшном сне. Небо. Свет. Холод. Зыбкие тени летящих в разные стороны брусьев. Диана закричала, выронив пистолет и обойму. Грозный рев заглушил ее вопль.

Стоявший на краю ямы огромный медведь разбрасывал в стороны последние доски, как простые спички. Зверь склонился над ямой, вытянул черную морду и снова зарычал. Темная, с золотистым отливом, шерсть на холке стояла дыбом.

Диана и Джованни отодвинулись в дальний конец ямы. Медведь яростно молотил воздух когтистыми лапами. Последним усилием воли итальянец начал подниматься, прижимаясь спиной к стенке. Диана потрясенно взглянула на него. Он схватил ее за воротник и прохрипел:

– Беги, Спасайся! Со мной все кончено.

В следующее мгновение он качнулся в сторону чудовища. Ошеломленная Диана только теперь поняла, что пухлый, добродушный этнолог жертвует собой ради спасения ее жизни.

Джованни, пошатываясь, стоял перед медведем. Диана уперлась ладонями в края ямы и выпрыгнула на поверхность. Зверь снова заревел. Она подняла глаза. Ударом лапы медведь отбросил Джованни на два метра назад. Диана впала в ступор, съежившись на краю ямы. В новом приступе ярости гризли разорвал тело жертвы пополам. Объятая ужасом Диана увидела, как на губах друга выступила кровавая пена.

– НЕТ! – отчаянно выкрикнула она, вернулась в яму, схватила «глок» и одним движением вставила обойму в магазин. Медведь пожирал лицо Джованни. Диана пересекла траншею и выпрыгнула на бревна, чтобы оказаться вровень со зверем.

Из пасти гризли свисала содранная с лица Джованни кожа. Диана пошире расставила ноги, «приклеилась» к медведю, вцепилась левой рукой ему в холку, а правую с пистолетом сунула в пасть. Жаркое дыхание зверя обожгло ей кожу. Она спустила курок. Макушка гризли разлетелась кровавыми осколками. Диана выстрелила еще раз. Мозг хищника струей полетел в небо. Она все жала и жала на курок, слыша только сухие щелчки – патроны давно кончились – и хрип чудовища. Диане казалось, что она все еще стреляет, когда мертвый медведь в падении сломал ей руку и увлек за собой на стремнину реки.

Солнце заливало комнату, как горячее молоко. Стенные панели переливались всеми оттенками шоколада, паркет был красновато-коричневый, с золотистым отливом, как будто его вымыли чаем. В этой комнате витал дух утренней расслабленности, сладких снов и томных чувств. «Тут, наверное, приятно было бы позавтракать», – рассеянно подумала Диана.

– Не понимаю, – повторила принимавшая Диану чиновница. – Вы хотите изменить сыну имя?

Диана молча кивнула. Сотрудница бюро актов записи гражданского состояния продолжила:

– С подобной просьбой к нам обращаются нечасто.

Женщина все время косилась на перевязанную руку собеседницы и шрамы на ее лице. Она открыла папку и пробормотала:

– Не знаю, возможно ли это в принципе…

– Забудьте.

– Что вы сказали?

Диана вскочила:

– Прошу вас пока больше не заниматься моим делом. Я не уверена, что хочу довести его до конца, и позвоню, когда все для себя решу.

Выйдя на улицу, Диана остановилась и полной грудью вдохнула ледяной декабрьский воздух. Она любовалась изящными новогодними гирляндами на деревьях вокруг площади Пантеона, такими хрупкими на фоне величественного собора.

Она шла вниз по улице Суффло, размышляя, правильно ли поступила. Уже много дней ее мучило навязчивое желание дать Люсьену имена погибших друзей, но, придя в мэрию, она поняла, как абсурдно все это выглядит.

Люсьен – не мраморная мемориальная табличка, на которой вырезают имена павших героев. Кроме того, она никогда не любила ни имя Патрик, ни имя Джованни. Ей не нужны символические акты – она и так всегда будет помнить друзей, которых отняла у нее пришедшая из Круга буря. В истории с токамаком были три невинные жертвы – французский сыщик Патрик Ланглуа, итальянский дипломат Джованни Сантис и Ирен Пандов. Диана никогда их не забудет.

Вернувшись в Париж, Диана без труда доказала свою непричастность к убийству Патрика Ланглуа. По большому счету всерьез ее никогда и не подозревали – ни в этом преступлении, ни в бойне, устроенной в Фонде Брюнера, ни в «самоубийстве» Ирен Пандов. Удивление вызвал тот факт, что она, по ее собственному утверждению, скрывалась в Италии. Следователь закрыл дело, удовлетворившись шаткой версией сведения счетов между перебежчиками-коммунистами из-за результатов ядерных исследований.