Нина Силинская - Изумрудное дело

– Кто же из них хоть что-нибудь знает о фермуаре? – думала Майя Борисовна, – С кого начать расспросы и как? Ведь при жизни мужа они никому не говорили о подлинном сокровище, хранящемся у них в сейфе.

Тишину вновь нарушил резкий звонок, на этот раз дверной. Майя Борисовна прервала свои невеселые размышления и пошла открывать. В глазок она увидела нелюбимую племянницу и, постаравшись сделать приветливое лицо, открыла дверь. Юлечка предстала перед ней в нелепой розовой курточке и розовых же то ли сапогах, то ли валенках. Чего только не носят в наше время!

– Здравствуйте, тетя Майечка, – произнесла племянница своим правильно сладким голосом, – А я вам тортик принесла. Давайте выпьем чаю.

Майя Борисовна терпеть не могла эти ее «тортики». Она признавала выпечку только из Метрополя. Но та, как нарочно приносила эти бисквитные чудовища с жирным кремом. Подоплека была такая: «Я хоть и бедная, а к богатой тетке не с пустыми руками прихожу. Что могу, то и приношу». Но на сей раз Майя Борисовна на «тортик» не прореагировала к досаде племянницы.

– Да-да, конечно, проходи, Юлечка, – рассеянно сказала она.

– Вы чем-то расстроены, тетечка?

– Нет, ничего, – и тут Майя Борисовна кстати вспомнила про разоренную могилу, – Хотя ты права, расстроена. Какие-то хулиганы разорили могилу Василия Ивановича.

– Да что вы говорите? Как, кто, расскажите!

– Сама толком ничего не знаю. Позвонили с Литмостков, сообщили, что поребрик сломали, цветы вырвали. Переворошили все, как будто что-то искали. А что там может быть?

– А не могли, тетя Майечка, туда что-то спрятать? Видят, могила свежая и зарыли что-нибудь, а потом не сразу нашли.

Мысль Юлечки была вполне здравая, но из нелюбви к племяннице Майе Борисовне хотелось ей противоречить.

– Да что ты такое говоришь? Кладбище привилегированное, охраняемое. Кто там и что будет прятать в могилы?

– Привилегированное, охраняемое, а никто не знает, когда могилу разрыли.

– А откуда ты знаешь, что никто не знает. Может, уже выяснили. И могилу никто не разрывал, насколько я знаю.

Юля прикусила язык и свернула разговор к чаю. Чай пили на кухне. Майя Борисовна не хотела вести племянницу в комнату, боясь, чтобы та не увидела случайно неубранные бумаги. Юлечка стала вспоминать, каким милым человеком был Василий Иванович. Им, неродным оставил кое-что на память. Дяде – эмалевую табакерку ХYIII века, а матери ее – гарднеровский чайный «tet – a – tet».

– Не знаю, как дядя Игорь, а мы очень благодарны Василию Ивановичу, что подумал о нас перед смертью.

Майя Борисовна вспомнила недовольные лица брата и сестры при чтении завещания и подивилась откровенному вранью юной лицемерки. Между тем Юлечка продолжала:

– Завещание, это как в романах про заграничную жизнь. Я тогда впервые про завещание услышала. У моей подружки бабушка умерла, так ничего никому не завещала. Да и завещать-то было нечего. А вы, тетя Майечка, – прикинувшись невинной овечкой, спросила Юлечка, – тоже завещание оставили?

– Ах, вон оно что, – подумала про себя Майя Борисовна, – Вот что ты хочешь выяснить. Вслух же она сказала:

– Да какое там завещание. Я еще пожить хочу, не торопись меня хоронить.

– Что вы, что вы, тетечка, как могли такое подумать? Я из одного любопытства.

– Про завещание я не думала, – отважно врала Майя Борисовна, – Детей у меня нет. Брат да сестра. Вот им все и отойдет, а, стало быть, и тебе. Умру когда, пусть делят, как хотят. С собой в могилу ничего не унесешь.

– Да уж, – подтвердила Юлечка, – Правда вот разрыли дядину могилку, может, думали, что с собой он все-таки что-то унес!

– Не кощунствуй, – строго оборвала ее Майя Борисовна, – Да и пора тебе, наверное. Я что-то устала от волнения.

– Ухожу – ухожу, тетя Майечка, будьте здоровы! Я вас непременно навещу на будущей неделе.

Повозившись в передней со своими розовыми одеяниями, расправив воротничок и манжеты, подтянув голенища сапожек и водрузив на голову странную шапку с кошачьими ушами на макушке, Юлечка, наконец, отбыла.

– Какая все-таки неприятная, – подумала Майя Борисовна, – Однако, нужно что-то делать. Думала только и будет занятий, что мужа оплакивать да пристраивать вещи, ан нет. Надо искать фермуар.

Глава 3 Мужская ветвь рода Поливановых

Игорь Борисович Поливанов был человеком авантюрного склада. Казалось бы, должность директора выставочного зала предполагала в ее носителе склонность к истории, изобразительному искусству, или, на худой конец, хоть к прикладному. Но интересы Игоря Борисовича были много шире. Если честно, ему хотелось всего: денег, славы и любви. Именно в такой последовательности. Легче всего, он считал, добыть деньги. Пусть вначале небольшие. С этой целью он сдавал в аренду подвал и все закутки во вверенном ему здании. Выставочный зал располагался в бывшей церкви. Поэтому, кабинет директора был в ризнице. Бухгалтерия – в подсобном помещении напротив. А все остальные работники размещались в алтаре, в специальной выгородке, напоминающей скворечник.