Надежда Черкасова - Моя желанная западня

– Но когда же мне следить-то за собой, Софочка, у меня же на руках…

– Знаю: сын-балбес великовозрастный, муж-алкаш бессердечный и мать прикована к постели. А на пустую болтовню, на сплетни про соседей время находишь? Ты почти каждый день приходишь ко мне по вечерам, а то и днем забегаешь. Не лучше ли вместо этого маску лишний раз на лицо нанести, волосы в порядок привести?

– Я прихожу, потому что думала, что мы подруги, – совсем потерялась Варя.

– А ты лучше подумай о том, что будет с тобой через десять лет. От тебя же ничего не останется! Вот и позаботься о себе уже сегодня, пока не поздно. Мозги тебе на что? Так заставь их вспомнить, что это такое – не в жертву себя приносить, а просто жить! Или ты ждешь, что твой сын наконец-то повзрослеет, муж отыщет на дне бутылки свои ум и совесть, а мать начнет ходить? Не дождешься: им всем так удобно! И плевать они хотели на твои трудности и проблемы, которыми сами же и являются. Каждый из них думает только о себе любимом. Это приговор природы: кто приспособился, тот и выжил. И никому никакого дела до тебя. Ничего, надорвешься от непосильной ноши – похоронят и дальше будут жить. Сразу вспомнят, что не такие уж они и беспомощные. Но тебя-то на этом свете уже не будет! Неужели ты совсем ослепла и не видишь, что твоя жизнь – дерьмо?!

– Зачем ты так? Я только тебе единственной доверилась…

– Ты когда в последний раз в зеркало смотрелась? Неужели не замечаешь, как ты раскабанела?

– Да я и не ем почти ничего…

– …а только за своими подъедаешь, потому что жалко выбрасывать? Лучшие кусочки – им, а сама – как-нибудь?

Варя схватилась обеими руками за шею, словно не в состоянии проглотить ком, ставший поперек горла. Перед Софьей сидела уже старуха с опущенными уголками корчившегося в гримасе боли рта, покрасневшие глаза словно остекленели от застывших в них слез.

Варя сморгнула, слезины с горошину покатились по щекам. Вконец поблекшая, она словно сошла с лица, сдулась, как шарик. Притихла и только виновато глядела на ни с того ни с сего взбеленившуюся подругу.

Софья уже пожалела, что затеяла этот никчемный разговор – и что на нее нашло? Но когда-то же она должна была раскрыть глаза Варе, которую ужасно жалела и даже по-своему любила. Нельзя всю жизнь прятаться от проблем и упорно делать вид, что ничего страшного вокруг не происходит. Надо же наконец понять: так дальше жить нельзя! И никто ей не сможет помочь, кроме нее самой.

А может, лошадка давно сдохла и нечего ее зря стегать?

Чувство вины захлестнуло Софью. Ну вот, а она-то тут при чем?

– Знаешь, Софочка, я, пожалуй, пойду. Столько дел, столько… – Варя с трудом поднялась и на еле гнущихся ногах засеменила к выходу.

Софья взглядом провожала внезапно сгорбившуюся закадычную подругу – да-да, именно подругу и именно закадычную, так как подобных гадостей умудряешься наговорить только близкому человеку, – ругая себя на чем свет стоит. Услышала, как хлопнула дверь, и залпом выпила чай с бальзамом: тот самый случай, когда душа требует.

Малость всплакнула от жалости к себе, Варе, их незадачливым судьбам. Затем вытерла насухо слезы и принялась выкарабкиваться из коварного болота эмоций, которое грозило утянуть ее на самое дно депрессии.

Побранив для верности себя, грубиянку, еще немного, Софья поклялась, что непременно повинится перед Варей – только не сейчас, пусть все немного утрясется-уляжется, – и с трудом втиснулась в колею рассуждений предстоящего расследования.

А если Юрий врет? Если убийца – он сам? Пусть непреднамеренно, случайно.

Очень даже может быть. Ткнул в Марину ножичком, а потом отвез в лесополосу и там бросил.

Тогда зачем было обращаться к Софье? Ни опыта, ни навыков – профан профаном. А может, и в самом деле от безысходности?

Да какая разница! Юрий – первый клиент. И не суть важно, что он только мимо проходил. Софья не верит в случайности. Она должна найти убийцу. А если им окажется сам Юрий, то его правосудию и выдаст.

Вот как с первым заданием сложится, так и дальше пойдет: справится с этим сложнейшим делом, значит, и потом будет получаться. Это тебе не блины печь, когда первый комом – и ничего, хозяйку никто в непрофессионализме не уличает. Тут совсем другое. Если Софья свое первое расследование до ума не доведет, провалит, то и продолжать не стоит: зачем людям зря головы морочить?

Приведя лицо в порядок, отправилась в офис. Но прежде чем сесть за стол, разогрела в микроволновке еду, что принесла еще утром, пообедала-поужинала, так как было уже шесть вечера, и только тогда включила компьютер. А пока тот приходил в сознание – ну такой медлительный, просто ужас, – принялась разглядывать фотографию Марины.