Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

– Мне хотелось бы спасти Саблю, – вдруг тихо говорит она. – Мы с ней похожи, в ней я вижу себя, – добавляет Эля, и мне снова с трудом верится в её слова.

– Ей всегда было плевать на тебя, – и я говорю правду, Сабля живёт в доме только потому, что ей больше некуда идти.

Эля переводит взгляд на меня, слегка улыбается, опускает голову и выдыхает.

– Ты же ничего обо мне не знаешь, кроме того, что я учитель истории, – она отставляет чашку с кофе, устраивается удобнее и теперь смотрит прямо в глаза. – Мне всегда было плевать на людей, пока не появились вы, а потом… – Эля снова отворачивается к окну, сжимая губы так, что они почти исчезают с её лица, выдыхает и добавляет: – А потом мне стало плевать и на вас.

– Не говори так, – это похоже на очередную истерику, они все начинаются одинаково: Эля начинает с себя, а потом заканчивает всеми, кто попадёт под руку, а так как через несколько минут в этом кафе должен появиться Мент – он и будет её жертвой.

– Знаешь, я всё чаще вспоминаю рассказ своей матери о том, как родилась и не хотела жить на этом свете: несколько минут я молчала, пока принимающий меня врач не надавал мне как следует, чтобы я наконец-то подала признаки жизни – заплакала, – она говорит это скороговоркой и останавливается, чтобы сделать глоток кофе. – Символично, правда? Чтобы подать признаки жизни – нужно заплакать, – теперь она смотрит не на меня и не в окно, а куда-то наверх впереди себя. – Такое ощущение, что прежде чем отправить меня на этот свет, мне забыли дать душу – я родилась, а души нет и плакать я не могу, и вот кто-то безалаберный вспоминает, что не вложил её в меня, сбегает на землю, чтобы всё исправить, а меня там бьют; ему стоит огромного труда, чтобы справиться с таким крошечным недочётом, он кое-как впихивает в меня душу – и я плачу, – последнее слово она произносит громким шёпотом так, словно рассказала мне увлекательную историю со счастливым финалом. – Только душа не хотела приживаться, – продолжает она, – и пребывает в клинической смерти, – Эля встаёт из-за стола и отходит к окну, повернувшись ко мне спиной. – Иногда она даёт о себе знать, когда я слушаю музыку, смотрю старые мелодрамы, когда Китя разговаривает со мной, когда мой пёс спит у меня в ногах, когда вспоминаю….

– Господи, вы и собаку с собой притащили! – рядом с нашим столиком внезапно появляется Мент.

– Шаман бы сейчас взвыл, – говорит Эля, оборачиваясь к нам, возвращаясь на своё место.

Сашка упакован в переноску, он сидит так тихо, что на входе эту переноску приняли за дорожную сумку, с которой и разрешили пройти, а теперь Мент привлёк к нам ненужное внимание, и барменша смотрит на нас с недоверием, но не решается подойти: за наш столик садится полицейский.

– Девушка, можно мне кофе, – Мент устраивается между нами, ему приходится обернуться, чтобы сделать заказ.

– Ты должен отвезти Мисс обратно в город, – говорит Эля, вытаскивая из своей сумочки пачку сигарет. – Она мне больше не нужна, – добавляет Эля, поджигая сигарету.

Официантка молча ставит кофе на стол, косо смотрит на Элю, косо смотрит на Мента, но ничего не говорит по поводу курения в кафе.

Мент качает головой, давай понять, что в очередной раз не понимает Элю.

– Ты же сама хотела… – начинает он.

– Я передумала, им уже ничем не помочь, – обрывает она его, выпуская дым.

– Послушай, – Мент отставляет свою чашку кофе, сложив руки на стол, – чужих убрать не так сложно: Снег и Шатун раскурочили тачку, толкнули её по мастерским, Вена – наркоманка. Что тебе мешает…

– Нет, я не хочу, чтобы ты посадил их, – снова обрывает его Эля, расплываясь в странной улыбке, которая окончательно сбивает Мента с толку.

– Я не убийца, – заключает он и откидывается на спинку стула, словно разговор на этом закончен. Он не понял.

– Ты – не убийца, – соглашается она с ним, – ты – мент, и хуже этого с тобой уже ничего не может случиться. – Мент закатывает глаза и выдыхает, мол, Эля несёт полный бред, но она знает, что это его задевает, и продолжает, наклоняясь к нему: – Все маленькие человечки, которых в детстве зажимали, у которых не было друзей, которые ничего не значили – становятся ментами. Потом они начинают мстить всему живому: у них есть власть, а власть в руках таких мелких уродцев – страшное оружие. Многие тираны могли бы стать ментами, как ты, но они пошли дальше, они искали себе в соперники подобного урода и начинали делить земной шар, чтобы доказать остальным, что они наконец-то хоть что-то значат. Да только ничего они не значат: урод – останется уродом, а власть перейдёт в руки другому, такому же, но в вас не сразу разглядеть эту гадость, вы хорошо маскируетесь. Именно поэтому вам верят некоторое время.