Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

С того самого дня я потеряла сон. Проследовав за ними, я узнала, что у дома есть ещё один этаж, а хозяйка этого дома – маньяк.

А я её жалела! Да вот о чём она хотела рассказать, но не могла!

Мне хватило слов Снега о том, что Эля может запросто меня убить. Девчонки в этот момент пытались его разуверить, говорили, что это слишком, но Снег настаивал на том, чтобы меня предупредили.

Ограничить общение с Элей я не могу: она может заподозрить, что мне всё известно, мне приходится общаться с ней, но мне кажется, что она всё знает и мы со Снегом в большой опасности. Девчонки меня так и не предупредили, видимо, испугались, а Снег…

Утром следующего дня он пригласил меня во двор и всё выложил. Мне не нужно было изображать удивление, я не спала всю ночь и всё ещё была потрясена тем, что услышала тем вечером.

Я сбежала из одного кошмара в другой.

– Рада, что вы со Снегом нашли общий язык, – Эля смотрит на меня так, будто огорчена этим фактом, но мне кажется, что время для меня и Снега начало свой отсчёт – нас скоро убьют.

Глава девятая. Фурия

Сабля

Мама моя всегда была толстой истеричкой. Она поздно поняла, что ей нужны семья и дети, поэтому, когда мне исполнилось четырнадцать, матери было около пятидесяти. Разумеется, ни о какой счастливой семье с рекламных билбордов и речи быть не могло: отец работал в коммунальной службе, а мать сидела дома, прикрываясь какой-то выдуманной болезнью. Пока она спокойно играла роль домохозяйки, психика её пошатнулась, хотя я могу ошибаться. В детстве она казалась мне милой и любящей матерью, а позже она превратилась для меня в мегеру: из школы я должна была явиться вовремя, ни минутой позже, друзей у меня не было именно из-за неё. В то время, когда остальные девчонки встречались с парнями, гуляли по городу, я была вынуждена помогать матери либо в огороде, либо на кухне. А ещё она была помешана на чистоте: в доме постоянно проводились, как она их называла, «генеральные уборки». Мать их устраивала несколько раз в неделю, чаще всего – когда ругалась с отцом. Мы жили в двухкомнатном домике, с отрывающимися обоями, с вечно дырявым линолеумом, холодным полом, мрачной атмосферой. Всё это нужно было привести в порядок: помыть полы, выбить ковры, натереть посуду до блеска. Вот такой Золушкой я была при живой матери, а хуже всего то, что ни о каком сказочном принце и мечтать не приходилось, все знали, что я вечно занята поручениями мамаши, а потому даже не решались пригласить меня на прогулку или дискотеку.

Ночью я мечтала о том, что сбегу из дома, встречу своих друзей, среди них найдётся молодой человек, который прекратит все мои страдания, забрав к себе жить. С этими мыслями я засыпала и просыпалась, уходила в школу и не хотела возвращаться домой.

Так я однажды и не вернулась. Мама умерла за месяц до моего выпускного. Может быть, это жестоко с моей стороны, но я не думала о том, о чём обычно думают дочери, когда умирают их матери: в тот момент я горевала только об одном – все деньги, которые были отложены на мой выпускной, родня спустит на похороны матери, а я и вовсе должна была облачиться в траур, в то время как остальные девчонки наденут яркие праздничные платья. Она снова мне всё испортила – умерла не в нужное время и не в нужном месте.

Эля была нашей классной руководительницей, и, как и всех учителей в школе, я её ненавидела и не собиралась подпускать к себе, как бы она ни пыталась, но когда матери не стало, я почему-то вспомнила именно свою классную руководительницу.

– Хорошо. Можешь не говорить со мной сейчас. Ты знаешь, где я живу. Можешь прийти в любое время, и мы поговорим, о чём захочешь, – она говорила мне это в тот момент, когда вся школа была против меня, когда из-за меня собрали педсовет и решали, как же я буду сдавать экзамены.

Вся учительская свора обвиняла меня то в прогулах, то в неуспеваемости, а я просто пыталась найти время для жизни, где нет моей матери, где нет её указов, потому и прогуливала школу, чтобы завести друзей, чтобы пройтись по городу, послушать любимую музыку. Нет, я не считала себя виноватой, виноватой была моя мать, из-за неё я прогуливала школу, чтобы попытаться насладиться жизнью.

Эля была единственной, кто ничего плохого обо мне не сказала, наоборот – даже отметила, что я вовремя сдаю ей тетради с выполненным домашним заданием, более того, никогда не опаздываю на её уроки. Ещё бы! Она же классная руководительница, с ней мне не нельзя было ссориться, но подпускать её так близко, как подпустили её к себе остальные, мне не хотелось, мне хватало матери, которая руководила мной и моей жизнью.