Татьяна Устинова - Селфи с судьбой

– Нет, разумеется.

– Что, если я скажу ему об этом?

Николай Иванович покосился на профессора и усмехнулся.

– Это уж на ваше усмотрение, – молвил он добродушно. – На ваше, на ваше!.. Впрочем, я вас прекрасно понимаю. Поддерживаю даже. Я бы на вашем месте тоже рассказал. Как оказалось, Пётр Петрович неплохой человек, и не хотелось бы, чтобы он впоследствии сожалел о каких-то своих поступках.

– Вы именно поэтому не стали продолжать вашу слежку?

Николай Иванович извлёк из кармана носовой платок, наводящий на мысль о свежей скатерти для пикника, и потёр нос.

– Не будем вдаваться, – пробормотал он из-за своей скатерти, – не будем. Я повёл себя на редкость непрофессионально, нарушил служебную этику. Я проникся сочувствием и расположился к людям, которые всего лишь являются частью моей работы. Так что не станем, не станем…

Илья налил себе ещё чаю.

– Вы были здесь, когда убили Лилию Петровну Маслову?

– Мы здесь не первую неделю. Но предупреждаю, чтобы не было недопониманий: с ходу убийцу я не вычислил. Стар стал, выживаю из ума! Голова была занята слежкой за Катериной, да и другими вопросами.

Илья Сергеевич подумал, что эти «другие вопросы» ему известны и симпатичны, и едва удержался, чтобы не спросить Николая Ивановича о жене и внуках.

– По моим наблюдениям, вырисовывается следующая картина: убийство планировалось заранее, но не слишком толково. Видимо, по какой-то причине в последний момент преступник решил действовать спонтанно и задушил свою жертву непосредственно в магазине, куда в любой момент мог зайти кто угодно. Кроме того, заранее предположить, что хозяйка отлучится, было невозможно. Также нельзя точно рассчитать, на какое время она отлучится! Возможно, он планировал убийство, так сказать, теоретически, а практически осуществил без подготовки.

– Нет, Николай Иванович. Была подготовка. Убийца был в маскарадном костюме, ряженый. В шапке и телогрейке. Свидетели утверждают, что одет он был грязно! При этом почему-то он надел кеды. Матвей вспомнил про кеды.

– Я вам объясню про телогрейку и шапку, – сказал Николай Иванович, и в голосе его прозвучало некое превосходство. – Вот с той стороны, за прудом, почти у леса есть небольшая стройка, обратили внимание? Рабочие кладут фундамент. Как раз в те дни, когда произошло убийство, было довольно тепло, и на песок то и дело бросали телогрейки и шапки! Им жарко, они снимают и бросают! Я думаю, детали маскарада были взяты именно оттуда и туда же впоследствии их бросили. Никто не обратил внимания!

– Спасибо, Николай Иванович, – поблагодарил Илья задумчиво. – Я не знал.

– Именно поэтому я и говорю о неподготовленности убийства! Решение было принято на ходу. Это я утверждаю как профессионал.

– Что у Масловой ещё пропало, кроме платка, Николай Иванович? Вы же наверняка знаете.

– Интересовался, да, – согласился его собеседник. – Понимаете, хочется ведь настоящего дела! Видите ли, я был уверен, что установлю преступника в два счета, даже не располагая информацией в полном объёме. Я был совершенно уверен и ошибся.

– Я тоже. Я был уверен, что сразу всё пойму.

– Да вы-то при чём, – пробормотал Николай Иванович, несколько сбившись с тона. – Вы в игрушки играете, а я знаю, что делаю. Значит, у потерпевшей не оказалось мобильного телефона, а её водитель утверждает, что телефон у неё был с собой. Она оставила машину возле поворота, сказала водителю, что хочет прогуляться, и велела ждать звонка. Сообщила, что позвонит и скажет, куда подъехать.

– Я так и думал.

– И второе – не нашлось записной книжечки. При ней всегда была маленькая записная книжка. За Масловой водилась такая привычка – всё записывать на бумаге. Отжившее поколение, питекантропы, что с нас возьмёшь!..

– Книжку я нашёл, – сообщил Илья, и Николай Иванович дрогнул лицом. – Не волнуйтесь, почти случайно! Я был на том месте, где Лилия Петровна рассталась со своим водителем. Оттуда к Сокольничьему идёт прекрасная лесная дорожка, как аллея в парке! Вот на этой аллее я её и нашёл. Из неё вырваны страницы, и не одна, а несколько подряд. То есть там было что-то довольно длинное написано, не три слова, понимаете?

– Вполне, – согласился Николай Иванович. – Почему же он её прямо на месте и бросил? Считал, что не найдут? Почему в карман не положил и с собой не взял?

– Я уверен, что и телефон недалеко, допустим, в пруду, Николай Иванович! И записную книжку он выбросил в неподходящем месте, потому что боялся – это улика, да ещё какая! А он не слишком умный, этот человек. И не слишком хладнокровный. Ну, мне так кажется.