Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Простите, что побеспокоил вас, - сказал Джо, - но я хотел бы обратить внимание капитана Миллетти на лотерею, которая работает в доме номер 92-53 на Эджком авеню.

- Лотерея? - У Бэнта была привычка говорить по телефону приглушенным голосом. Это придавало каждому его слову оттенок значительности и конфиденциальности.

- Она работает под самым его носом, - сказал Джо, - и, мне думается, он будет благодарен за сообщение.

- Да, разумеется, - сказал Бэнт. - Миллетти, несомненно, должен принять меры. Чья это лотерея?

- Это в помещении 2Ф. Работает каждый день совершенно открыто. Было бы неплохо прихлопнуть ее поскорее. - Джо взглянул на часы. Было уже слишком поздно. - Скажем, завтра - завтра днем, часа в два. - В это время Лео едва ли бывал в конторе.

- Завтра суббота.

- Верно. Тогда самое позднее в понедельник.

- Я сейчас же передам Миллетти, - сказал Бэнт. - Он, конечно, будет очень признателен за сообщение. Да, кстати, Уилок здесь. Он вам не нужен?

- Нет, - сказал Джо. - Нет, не нужен.

Теперь ему уже не о чем было говорить с Уилоком. Дело было сделано. Он уже не нуждался ни в чьем приказании. Чувство стыда охватило его - столь острое, что оно рвалось из него, как стон. Джо спрятал телефон, запер ящик на ключ и вышел из кабинета. Он знал: сейчас позвонит Уилок - захочет удостовериться, что налет будет сделан именно на банк Лео. А Джо не в состоянии был признаться сейчас в этом Уилоку. Нет, только не сейчас. Он просто не в состоянии был сказать кому-нибудь, что натравил полицию на родного брата, хотя бы и сделал это для его же пользы.

- Если будет звонить Уилок, - крикнул он Рудди, проходя через комнату, - скажите ему, что я не мог больше ждать. Завтра утром я так или иначе буду у него в конторе.

Гонзаго и Корделес обратили к нему свои смуглые, мясистые, улыбающиеся лица и приветственно закивали. Джо не мог принудить себя ответить на их приветствия. Ему хотелось плюнуть в их мерзкие рожи. Он быстро вышел из комнаты.

Спускаясь по лестнице, Джо услышал, как в конторе зазвонил телефон. "Уилок", - подумал Джо. Он спустился с лестницы почти бегом, на цыпочках, стараясь не шуметь, но, добежав до дверей, не вышел на улицу, а спрятался под лестницу и притаился там, в сыром, пахнувшем погребом полумраке. Он слышал, как дверь конторы открылась и Рудди крикнул: - Джо, эй, Джо! Джо!

Джо не ответил. Густой бас Рудди перекатывался у него в ушах; его охватила дрожь. "Какого черта я боюсь Уилока!" - подумал Джо. Он посмотрел на дверь, ведущую в погреб, ощутил обступавший его со всех сторон мрак, и дрожь его утихла. Потом он услышал, как дверь наверху закрылась. Джо заметил, что краска на двери погреба потрескалась, вздулась и кое-где облупилась. Это напомнило ему трубу парового отопления, которая проходила под потолком в квартире у Лео. Он знал из телефонной книжки, что Лео живет на старом месте.

"Лео еще поблагодарит меня когда-нибудь, - подумал Джо. - Я расскажу ему, как я тут стоял, и он пожмет мне руку и скажет спасибо за то, что я ради него вытерпел".

Он подождал еще, чтобы дать Рудди время выглянуть в окно, увидеть, что его нет на улице, и сказать Уилоку, что Джо только сейчас ушел. Потом он вышел из подъезда.

2

В помещении 2Ф дома N_92-53 на Эджком авеню было шестнадцать штатных работников: десять сортировщиков, которые подбирали лотерейные билеты по номерам и ставкам и получали за это по 17 долларов в неделю, и пять счетоводов; шестнадцатый совмещал должность бухгалтера и управляющего конторой.

Счетоводов было так много потому, что на каждого контролера открывался отдельный счет. Три счетовода получали по 21 доллару в неделю, а двое, умевшие работать с арифмометром и вести книги, - по 23 доллара. Они проверяли счета контролеров и ежедневно составляли для хозяина баланс сколько продано билетов и сколько выплачено выигрышей. Ведомости по всем прочим операциям, а именно: гонорары адвокатам, поручителям, штрафы, расходы на подарки, взятки, подкуп полиции составлялись Эдгаром и хранились в личной конторе Лео. Кроме самого Лео, счетоводов и юриста, помогавшего представлять сведения о доходах и расходах, никто никогда не видел ни одной бухгалтерской книги Лео.

Семь сортировщиков из десяти были женщины: итальянки, испанки и негритянки. Все они были уже не молоды, и у каждой была семья. Раньше они работали домашней прислугой, либо служили уборщицами в конторах или отелях. У Лео они были свободны по утрам и могли посвящать эти часы хозяйству, а вечером поспевали домой вовремя, чтобы уложить детей спать. "Чистая" работа в конторе казалась им верхом блаженства, а короткий рабочий день - просто каким-то даром небес.