Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Ну, что ж поделаешь, если уж ты без этого не можешь уснуть, так подожди, я сейчас придумаю тебе сказочку на сон грядущий. - Наморщив лоб, Тэккер задумчиво побарабанил по нему пальцами. - Сейчас придумаем, сказал он.

Эдна смотрела на его грубое, бесстрастное лицо, нарочито насупленное сейчас в деланной задумчивости.

- Мне всегда казалось, что это замечательно, - сказала она, - что мужчина должен быть именно таким, как ты, - как кремень. Но иногда это просто черт знает что. Уверяю тебя.

Тэккер подошел к ней, взял ее за обе руки, заглянул в глаза и сказал:

- Ты же знаешь, Эдна, - если было бы что-нибудь серьезное, я сказал бы тебе.

- А ты позволь мне самой судить, серьезно это или несерьезно.

- Нет! - Тэккер помолчал с минуту, все еще глядя ей в глаза, потом сказал: - Я еще сам не решил до конца, что делать.

- А, так тебе нужно что-то делать?

- Может быть. А может быть, и нет. Не знаю. Еще не решил. Я тебе все скажу, как только можно будет. Ты же знаешь. Разве я не все говорю тебе?

- Да, Бен, говоришь. Во всяком случае я всегда считала, что говоришь.

- Я всегда говорю, всегда.

Она задумалась, пытливо глядя ему в глаза. Потом поцеловала его в щеку и погладила ее своей белой нитяной перчаткой.

- Ну вот, правильно, - сказал Тэккер. - Немножко кольдкрема не помешает моей отпетой роже.

Эдна рассмеялась.

- Я совсем не то имела в виду, - сказала она.

- Знаю, знаю.

- Не засиживайся слишком поздно. - Рукой, затянутой в нитяную перчатку, она послала ему воздушный поцелуй и ушла в спальню.

Немного погодя Тэккер тоже лег спать. Он уже знал, что ему нужно делать. Он решил отправить Эдну с детьми куда-нибудь в безопасное место, где Фикко не мог бы до них добраться и где они ничего не узнают, даже если что-нибудь произойдет. Возможно, Фикко попытается похитить у него детей, чтобы принудить его к сделке или к некоторым уступкам. Кроме того, если будет драка, кое-что может просочиться в газеты и попасть детям на глаза.

Сейчас все это было совершенно ясно для Тэккера, но, в сущности, он знал, что ему придется поступить так, еще с той минуты, когда впервые услышал о Фикко. И все же решился он на это только после разговора с Эдной. Но и тут он еще не сразу понял, что уже принял решение, и сидел некоторое время один, снова перебирая все с начала до конца, прикидывая, как все это будет выглядеть с точки зрения Бэнта, и с точки зрения Холла, и его самого, пока, наконец, отчетливо не представил себе, что произойдет, если он все же сцепится с Фикко. Тогда он перестал об этом думать и снова возвратился к решению, которое уже давно было им принято, и объявил о нем самому себе.

Когда Тэккер вошел в спальню, Эдна уже спала. Он постоял, глядя на нее. В тусклом матовом свете лицо ее казалось спокойным и свежим. Тэккер угадывал массивные очертания ее большого тела под одеялом. Он подумал о том, какая розовато-белая у нее кожа.

"Кожа у нее, как сливки", - подумал он. Но сравнение не понравилось ему. Кожа Эдны была даже лучше, чем сливки. Она была холодная на взгляд и теплая на ощупь. Эта мысль вползала в него, проникая все глубже.

"Как она спит", - подумал Тэккер. Он не мог уловить дыхания Эдны. Нужно было подойти совсем близко, чтобы увидеть, как колышется ее грудь. "Она доверяет мне, - подумал он. - Замечательная, редкостная женщина. Встревожена, а спит, как ребенок, потому что доверяет мне".

Он подошел к своей кровати, стоявшей у противоположной стены, и, ложась в нее, внезапно вспомнил о Фикко и невольно пробормотал вслух: "Надеюсь, что она права". Это вырвалось неожиданно для него самого. Он поспешно обернулся и посмотрел на жену. Эдна не пошевелилась. Она все так же тихо лежала в тусклом свете.

Тэккер долго не мог уснуть. Он лежал и думал о Фикко и о том, как Эдна сказала, что он, Тэккер, не человек, а кремень, и о том, что он всегда знал, что она так думает о нем и восхищается им, и о том, что ему придется драться с Фикко, а он не хочет драться, и о том, что всякий раз, когда ему хотелось пойти на уступку, он не решался, так как знал, что Эдна любит его именно за то, что он кремень, и о том, как это хорошо, во всех отношениях хорошо, - и для бизнеса, разумеется, хорошо, и для него самого, да, конечно, и для него самого. Это помогло ему разбогатеть, а теперь поможет прикончить этого итальяшку Фикко, если тот вовремя не одумается; а быть может, прикончить и этого политикана Бэнта и даже сделает Холла губернатором. А может, и нет. Может, ничего подобного не будет. Может, Фикко вовремя поумнеет.