Сергей Устинов - Проигрыш

Гольба сосредоточенно взял "зари" в щепотку тремя пальцами, катнул недалеко. 5 и 6.

- Считай! - кивнул он мне, и я, так и не поняв еще, на что он рассчитывает, но уже включившись в его игру, громко и уверенно объявил:

- Один - ноль!

Гоча выкинул 1 и 6. Зураб - 6 и 6. Гоча попытался кинуть тихонько: 2 и 4. Зураб - 6 и 5.

Когда я, не веря своим глазам, объявил: "Семь - ноль", у Гочи пылали щеки, а на верхней губе, в пробивающихся усиках, блестели капельки пота. Неверной рукой он последний раз потянулся к костяшкам, и в этот момент Гольба прикрыл их своей ладонью.

- Стоп! - сказал он. - Тайм-аут. А то ты сейчас проиграешь мне "американку", и что я буду с ней делать? Если только заставить тебя влезть на этот платан и оттуда прокукарекать на все Абхазию? Вот он я какой, Гоча Ахуба, смотрите на меня, проиграл - плачу! А, нравится?

Парень засверкал глазами, у него на скулах заходили желваки.

- Ты зубы-то не сжимай! - жестко и насмешливо продолжал Гольба. Лучше скажи: узнаешь, чьи это "зари"?

Гоча во все глаза глядел на кости. Наконец произнес неуверенно:

- Зазы?..

- Молодец! - похвалил Гольба. - Ну, а раз узнал, тогда продемонстрируем маленький опыт, хорошо известный нам из курса физики за седьмой класс средней школы.

С этими словами он вытащил из кармана магнит - металлическую дугу, одна половина которой была выкрашена в красный цвет, другая в синий. Я, кажется, уже обо всем догадался. Гоча - определенно нет.

Гольба поднес магнит к "зари". Костяшки легко встрепенулись, подскочили вверх и прилипли. "Вуаля!" - сказал Зураб и перевернул магнит. Прямо на нас смотрели две шестерки.

- Заза вплавил кусочки металла в пластмассу там, где "единичка" и "двойка", а потом опять закрасил их краской, - деловито объяснял Гольба, но я не был уверен, что Гоча его слышит: такой у него был потерянный вид. - Дальше дело техники. Я, например, за один вечер научился бросать так, чтобы все время были "пятерки" с "шестерками". Игра - тот же спор. А в споре, как известно, часто бывает, что один глупец, другой подлец. Неприятно, конечно, чувствовать себя глупцом... Так сколько Квициния выиграл у тебя таким способом?

Гоча молчал, разглядывал сучок на поверхности стола.

- Парень, - сказал ему тогда проникновенно Зураб. - Запомни: чем прикидываться дураком, лучше прикидываться умным. Заза у всех вас брал фору, только вы про это не знали. Ну?

- Восемьсот... - начал Гоча и дал петуха. Прокашлялся и сипло повторил: - Восемьсот рублей.

- Где взял? - строго спросил Гольба.

- Бифоник продал. "Хитачи"...

- Что объяснил родителям?

- Сказал - украли...

- Ну что ж, - подытожил Зураб, открывая блокнот. - Теперь давай поговорим про тех, кто еще проигрывал Зазе...

- Бух! - выдохнул Кантария два часа спустя, увидев записи Гольбы. Вот этот вьюнош, Русик Матуа, был последним, с кем видели Квициния. В десять вечера, около кафе "Ветерок". Они о чем-то спорили, громко ругались.

Он продолжал изучать список и наконец снова издал свое "бух".

- У нашего Зазы губа была, оказывается, не дура! Ты только посмотри, Зурико! Шесть человек, но какие люди. Я не мальчишек имею в виду, я про родителей говорю. Смотри, - он принялся, глядя в список, загибать пальцы: - Директор гастронома - раз! Заведующий производством в хинкальной - два! Мастер на станции обслуживания автомобилей - три!

- А у этого Русика кто родители? - поинтересовался я.

- Раньше Харлампий Матуа шашлычником был, - ответил Нестор. Шашлыками в Эшерах торговал. Потом уволился. А сейчас, говорят, пошел рабочим на ремонтный завод. Но что-то не очень в это верится...

Я слушал его и думал вот о чем. Оказывается, до того, что Циала Абасовна стыдливо боялась сказать своим ученикам, они давным-давно дошли собственным умом. И даже сделали кое-какие выводы.

"Змею рукою глупца ловят"

Наверное, я смотрел умоляюще, потому что меня все-таки взяли с собой на совещание к Абуладзе.

Просторный кабинет начальника угрозыска республики удивил тем, что в нем не было решеток на окнах. Как же так, ведь сюда, вероятно, приводят опасных преступников. Да и положено, кажется. Когда я спросил об этом потихоньку Епифанова, он округлил глаза:

- Преступник от Котэ убежать не может. Наш начальник их гипнотизирует. Как удав кроликов.

Так я и не понял, серьезно он говорит или шутит.

Гольба и Кантария докладывали о результатах своей работы. Зураб сухо, как-то серо и невыразительно рассказал про нашу встречу с Гочей Ахуба, "Побеседовали... Дал фамилии ребят, с которыми играл Квициния..." Мне даже стало слегка обидно. Ведь какой тонкий и точный ход, беспроигрышный во всех смыслах, нашел он с этим парнем! Ах, была б моя воля, как бы я сейчас "доложил" его Абуладзе! Уж я бы, будьте спокойны, нашел бы способы, как сделать это поэффектней, чтобы ни одна творческая находка даром не пропала. И тут мне в голову пришло, что в том-то и есть между нами разница: моя работа - покрасивей описывать, его - находить беспроигрышные ходы. Слушая потом доклад Нестора про то, как "нашли двух свидетелей, которые видели Квициния и Матуа в одиннадцатом часу возле кафе "Ветерок"", я пытался представить, что за всем этим стоит. Сколько встреч, разговоров, быть может, тех же "тонких ходов" - и все пусто, пусто, пусто... Чтобы потом можно было сообщить одной фразой: нашли двух свидетелей.