Татьяна Устинова - Мой личный враг

Александра так и не продала этот дом после бабушкиной смерти, хотя ездить ей было совсем некогда. Катерина Максимовна, соседка, приглядывала за ним и раз в год писала Александре письма, в которых уведомляла, что все в порядке, дом стоит - и еще сто лет простоит! - имущество в сохранности.

Бабушку она увидела в огороде. Заслонившись от солнца ладонью, она смотрела на приближавшуюся Александру.

Сердитая, поняла Александра.

- Наконец-то, - сказала бабушка язвительно. - Я уж думала, не дождусь.

- Привет, бабуль, - поздоровалась Александра тихо. - Что это ты в город не едешь?

Там, в этой перевернутой реальности, бабушка жила почему-то в деревне.

- Мне и тут хорошо, - сказал бабушка независимо. - Я его сроду не любила, город этот. То ли дело здесь - красота, воздух, лес какой! Старики говорят, на сто верст! Всю жизнь в городе промаялась, а зачем? Здесь только и жить.

Солнце валилось в луга - лохматое, красное и нестрашное. Было тепло и пахло полем, травами, близким дождем.

- У вас дождь был? - спросила Александра.

- Был, - согласилась бабушка. - Это у вас там ничего нет. А у нас тут все есть.

Они сели на крылечко, как и вправду сидели когда-то - маленькая Александра с тряпичной самодельной куклой и бабушка с вязаньем. Солнце переливалось и путалось в спицах, и Александра никогда не могла понять, зачем летом вязать такие теплые и толстые носки.

- Видишь, как хорошо? - спросила бабушка, когда они посидели немного молча. - Все у меня хорошо. Ты не переживай за меня, Саша. Хоть я и не в городе живу, а все знаю, все вижу. Конечно, может, мне не стоило в деревню переезжать, я бы за тобой ухаживала, а может, присоветовала бы что-нибудь, уберегла, защитила...

- Да что ты, бабуль, - пробормотала Александра. - Ты о чем?

- О том! - вспыльчиво сказала бабушка. - Не перебивай. Я же ведь не старая дура безмозглая, как некоторые бабки. Ты меня слушай. Ты поезжай, Саша. Может, и хорошо. Мне вот тут видишь как хорошо, хоть я и одна, без тебя. А поначалу знаешь, как себя ругала? Ведь переехала и бросила тебя одну-одинешеньку, девочку мою маленькую...

- Бабушка! - закричала Александра. - Не плачь!

- А кто плачет? - гордо спросила бабушка и высморкалась в белоснежный платок. - Я? Я никогда не плачу. Это ты у нас по этой части мастерица.

- Бабуль, - начала Александра, торопясь и понимая, что свидание это скоро закончится, - а ты... ты...

Нет, не могла она решиться и спросить ее об этом. Не могла.

- Тебе было трудно со мной? - быстро договорила она. - Все-таки маленький ребенок, такая обуза...

- Какая обуза! - махнула рукой бабушка. - Лучше тебя и ближе тебя у меня за всю жизнь никого не было. Что делать, характер такой... А ты все терпела да ласкалась, как щенок. Я бы за тебя жизнь отдала, Саша. Вот как любила...

Александра потянулась ее обнять, прижалась, чувствуя знакомый запах свежести и высушенного на солнцепеке белья. Ах, что это был за запах, единственный в мире, оберегающий от бед и несчастий, от болезней, напастей, дурных снов, плохих людей... Она вдыхала его, стараясь запастись, надышаться впрок, и рыдала, не в силах остановиться.

- Саша! - сказала бабушка строго. - Грех так убиваться. Не плачь. Посмотри, красота какая.

Александра кулаком вытерла слезы, и бабушка подала ей свой платок, не тот, который был у нее в руке, а свежий, из кармана - льняной, отглаженный и с ее инициалом, затейливой буквой К.

Бабушка любила вещицы с ее инициалами. Куда-то они пропали из дома, когда ее не стало и Александра даже позабыла о них, а теперь вот вспомнила.

Все еще вздрагивая, Александра посидела, тесно прижавшись к ней боком и мусоля платок.

- Ну, - сказала бабушка, - иди. А то на электричку опоздаешь. Вот всегда с тобой беда - нет бы на час раньше приехать, я бы тебя накормила. А сейчас голодная поедешь, что ты там будешь есть, в городе своем?

- У меня все есть, бабуль, - улыбнулась Александра. - Не ворчи.

- Езжай! - сердито приказала бабушка. - И в следующий раз пораньше приезжай. Или на выходные...

- Алекс! - позвал ее кто-то осторожно. - Вставай, Алекс!

Она открыла глаза.

Филипп стоял над ней, наклонившись и рассматривая ее лицо.

- Ты улыбаешься? - спросил он и поцеловал ее. - Сегодня у тебя нет похмелья? Если нет, приготовь завтрак, а я соберу свои вещи.

- Мне приснился такой потрясающий сон, - сказала Александра, приподнимаясь на локтях и проверяя себя, все ли она помнит. Оказалось - помнит все, до мельчайших деталей. - Слышишь, Филипп?

Она даже засмеялась тихонько.