Татьяна Устинова - Подруга особого назначения

Что может быть хуже, пронеслось в голове у Варвары, и тогда он сказал буднично, как бы отвечая на ее мысли:

– Убью.

Некоторое время он держал ее за волосы, как будто раздумывал, а потом вдруг с силой швырнул вперед. Со всего размаха она ткнулась коленями и лицом в землю. Земля набилась в ноздри, и Варвара стала задыхаться, и ей показалось, что сейчас она умрет.

Умирать Варвара не хотела.

Она шла домой, и несла в пакете новый замок для своей двери, и думала о том, как все сложится у Тани с Димкой, и тут ее заставили умирать.

А она не хотела.

Слезы вымыли из ноздрей землю, и она прерывисто задышала. Но зато это было такое счастье – дышать, когда хочешь вздохнуть!

– Вставай, – сказал мучитель и ткнул ее в бок, – встава-ай!

И уже не ткнул, а ударил. Сильно. Так сильно, что Варвару перевернуло на другую сторону. К нему – не битым боком. Сейчас он ударит снова, поняла Варвара, приподнялась, и поползла, стараясь сохранить равновесие и ничего не видя перед собой, но он поставил ее на ноги.

– Вперед, – весело велел он, – шагай. Два или три раза она споткнулась, ударившись головой обо что-то твердое, один раз он толкнул ее, но она удержалась на ногах, а потом толкнул так, что она не удержалась и упала на что-то жесткое, к чему он быстро и деловито ее привязал – ноги врозь, руки за спиной.

– Та-ак, – протянул он оценивающе, и что-то загрохотало, как будто покатилось ведро. Варвара дернулась от страха. Она не видела его и не знала, что он станет с ней делать.

Полилась вода, Варвара напряженно прислушивалась. Шаги, стук ведра, скрип половиц. Вернулся.

Она не могла даже шевелиться, не то что сопротивляться. Он мог сделать с ней все, что угодно. Она больше не была человеком, который шел домой и нес в промасленной бумаге замок для своей двери. Она была просто субстанцией, скоплением живых, трясущихся от страха и ожидания боли клеток, и у нее не осталось никаких человеческих чувств и эмоций, кроме липкого ужаса.

Варвара – скопление клеток – дернулась и захрипела.

– Сейчас я тебя ударю, – объявил мучитель, – а потом сниму ленту и задам вопрос. Ты мне ответишь. Если ответишь не правильно, я тебя опять ударю.

Варвара заметалась, тычась в разные стороны и пытаясь спастись, но спасения не было. Он коротко ударил ее в голову, прямо по скуле, под глаз.

Голова хрупнула, треснула и развалилась, и ее ошметки разлетелись в разные стороны…

В следующую секунду оказалось, что боль, образовавшаяся на месте головы, намного больше, чем сама голова, что она раздувается, как черный резиновый шар, и…

Поток холодной воды обрушился на нее, и что-то сильно дернуло кожу у рта, так, что она, кажется, порвалась.

– А-а!.. – прошипел разорванный рот. Оказывается, она все время кричала, но липкая лента не давала крику выйти наружу.

– Где деньги?

Она не понимала.

Она вообще не понимала, что это такое говорит с ней, как говорят все люди.

Все шипение вышло изо рта, и больше там ничего не осталось.

– Я спрашиваю, где деньги?

Она замотала головой, и от этого движения звуки вдруг сложились в слова, и она поняла, что это хочет знать, где деньги.

Деньги? Какие деньги?

Какими купюрами предпочитаете, спросил у нее кассир Семен Прокопьевич, а она не знала, каких купюр ей хочется.

– Так, – констатировало это, и липкая лента снова залепила ей рот. Прежде чем она успела сообразить, что это означает, он опять ударил ее – плашмя по лицу.

Впрочем, у нее не было лица – было месиво липких от потного страха молекул.

Лента снова дернулась, и снова ее рот разорвался, и ей показалось, что из него хлынуло что-то и залило ей руки.

– Ах ты, с-скотина, – прошипело это, – еще ботинки мне зальешь!..

Была какая-то возня, а потом опять:

– Где деньги? Деньги, сука!.. Варвара затрясла головой и захрипела, то, что заливало ее рот, не давало произнести ни звука.

– Деньги! Куда ты их дела?! Ты забрала деньги! Ты думала, я об этом не узнаю, жирная глупая сука!..

– У.., меня.., нет.., нет…

– Куда ты их дела? Отдала?! – Он тряс ее, схватив за волосы. – Кому?! Своей подруге? Или тому ублюдку? Я убью обоих, но заберу свои деньги! И ее пацаненка!.. Ну, где деньги?!

– Я.., не знаю. У нас нет.., никаких денег.

– Нет, – повторил тот весело, – ну, нет так нет.

И снова липкая лента на Варварин рот.

На этот раз он бил ее под ребра. Бить ему было неудобно – она это поняла, потому что он сопел прямо ей в лицо – в то, что раньше было ее лицом.

Потом он опять спрашивал, а она все трясла головой и хрипела, а лента болталась сбоку, она ощущала ее змеиные шевеления.