Пер Вале - Наемные убийцы

Или все это самообман? Потому что ему так хочется?

Мартин Бек вернулся к кровати и лег, заложив руки за голову.

Несомненно, эти часы, проведенные с ней, были лучшими в его жизни.

В то же время возникла неразрешимая по всем признакам проблема.

Ему с ней было чертовски хорошо. Ну, а вообще - какая она? Он затруднялся ответить. И все-таки...

Припомнились слова, сказанные о Рее кем-то из жильцов ее дома на Тюлегатан.

Наполовину девчонка, наполовину кремень.

Дурацкое выражение, но что-то в этом есть.

Что можно сказать о прошедшей ночи?

Лучшая в его жизни. Правда, Мартин Бек не мог похвастаться богатым опытом.

Какая она? Надо ответить себе на этот вопрос. Прежде чем переходить к самой сути.

Вроде бы ей с ним не скучно. Иногда смеется. Несколько раз ему казалось, что она плачет.

Как будто все хорошо. Как будто.

Ничего из этого не выйдет.

Слишком многое говорит против.

Я на тринадцать лет старше. Мы оба разведены.

У обоих дети, но если мои взрослые - Рольфу девятнадцать, Ингрид скоро двадцать один, - то ее совсем еще малыши.

Когда мне исполнится шестьдесят и я созрею для пенсии, ей будет всего сорок семь. Не годится.

Мартин Бек не стал звонить. Шли дни, миновало больше недели после той чудесной ночи, и однажды в половине восьмого утра зазвонил телефон.

- Привет, - сказал голос Реи.

- Привет. Спасибо за прошлую встречу.

- Взаимно. Ты очень занят?

- Отнюдь.

- Как бы наша полиция не надорвалась. Когда вы, собственно, работаете?

- У нашей группы выдалась спокойная полоса. Но выйди в город и посмотри. Ты увидишь другую картину.

- Спасибо, я знаю, что творится на улицах.

Она помолчала, прокашлялась, потом продолжала:

- Не пора ли нам поговорить?

- Пожалуй.

- Ладно, я готова в любую минуту. Лучше дома у тебя.

- Потом пойдем куда-нибудь, поужинаем, - сказал Мартин Бек.

- Что ж... Можно. А в сабо пускают в кафе?

- Конечно.

- Значит, приду в семь. Думаю, наше совещание не затянется.

Разговор был важный для обоих, но, как и предсказывала Рея Нильсен, совещание не затянулось.

Да Мартин Бек и не ожидал долгого разговора. Он привык к тому, что они мыслят примерно одинаково, и не видел причин полагать, что на этот раз получилось иначе. Скорее всего, оба пришли к единому мнению по достаточно серьезному для них вопросу.

Рея явилась ровно в семь. Сбросила красные сабо и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Потом спросила:

- Почему ты не звонил? Мартин Бек промолчал.

- Потому что все обдумал, - заключила она, - и остался недоволен итогом?

- Примерно так.

- Примерно?

- Именно так.

- Решил, что мы не можем поселиться вместе, или жениться, или заводить еще детей, или затеять еще какую-нибудь ерунду. Потому что тогда все запутается и осложнится, и наши хорошие отношения окажутся под угрозой. Мы набьем оскомину и осточертеем друг другу.

- Да, - ответил он. - Наверно, ты права. Как бы мне ни хотелось поспорить.

Она поймала его взгляд своими пытливыми ярко-голубыми глазами:

- А тебе очень хочется поспорить?

- Очень. Но я воздержусь.

На мгновение она как будто растерялась. Подошла к окну, отодвинула занавеску и произнесла что-то так невнятно, что он не разобрал слов.

Подождала и, не оборачиваясь, громко сказала:

- Я говорю, что люблю тебя. Люблю и уверена, что это надолго.

Мартин Бек опешил. Потом подошел и обнял ее. Подняв голову от его груди, она добавила:

- Я хочу сказать, что делаю ставку на тебя, и так будет до тех пор, пока это взаимно. Ясно?

- Ясно, - ответил Мартин Бек. - Пошли теперь поужинаем?

Они отправились в дорогой ресторан, где красные сабо Реи были встречены презрительными взглядами. Вообще-то они редко ходили в рестораны, потому что готовить Рея любила и могла хоть кого поучить.

Потом они вернулись к нему, и она осталась у него на ночь, хотя днем они об этом и не думали.

С той поры прошло почти два года. Рея Нильсен множество раз навещала дом на Чёпмангатан, и, естественно, теперь квартира в какой-то мере носила отпечаток ее личности. Заметнее всего он был на кухне, которая стала просто неузнаваемой.

А над кроватью она зачем-то повесила плакат с портретом Мао Цзэ-дуна. Мартин Бек никогда не говорил о политике, промолчал он и в этом случае.

Но Рея поддела его:

- Если кто-нибудь надумает делать репортаж "Дома у комиссара полиции", можешь снять его. Если испугаешься...

Мартин Бек не ответил, но при мысли о том, какой переполох это изображение вызвало бы в определенных кругах, решил нарочно не снимать плакат.