Павел Ан - Талая вода

– Давай на Урицкого 14, а то там девчонки дверь оставили открытой, переживают, чтобы ничего не пропало.

– Давай заедем. Так что всё-таки стряслось, кто там тебя чуть не грохнул?

– А вот мы сейчас с тобой на месте и посмотрим, но вот только хлопцы эти явно с Темириндой связаны.

– Да? Ты же мне сегодня заливал свою теорию про гастролёров, что они мол уже давно свалили. Значит не гастролёры и не свалили, так что ли? Я уже вообще-то в Ростове начальствую твои слова пересказал.

– Да гастролёры они, города совсем не знают… Может и не свалили ещё, хотя глупо это.

– Ага, никакой ты не комиссар Катани, теоретик долбаный.

– Да уж, где-то я прокололся.

Они подъехали к олесеному дому и заехали во двор. Перед подъездом стоял полицейский уазик. Они остановились возле машины Мясницкого и вышли на улицу.

– Ага, – сказал Сергей Павлович, оглядев стоявшие во дворе автомобили. – Вот там, под тем деревом, стоял белый фольксваген пассат. Теперь он исчез, все остальные автомобили на месте. Похоже, это их машина. О, Григорич, ты уже и наряд вызвал.

– Вообще-то это должны были сделать вы, ещё в самом начале, а не заниматься тут самодеятельностью.

– Мда…А ну, Григорич, посвети фонариком. Вот же блин! Гады, все колёса мне прокололи! Только вчера зимнюю резину поставил!

– Ага, вот тебе и знак, не надо выпендриваться и выделяться. – Умные люди до сих пор на летней ездят, – сказал Стоцкий.

– Хорошо хоть окна не побили.

– Ага, хорошо хоть на сиденье не насрали.

– Ладно, угомонись уже, с нами дамы.

Мясницкий повернулся и пошёл к подъезду, возле которого стоял полицейский.

Они поздоровались с ним и, пройдя дальше, поднялись по лестнице на второй этаж. Дверь в квартиру Олеси теперь была настежь открыта, внутри горел свет. Возле двери, облокотившись о стену, стоял ещё один полицейский и что-то смотрел в телефоне.

Они вошли в квартиру. Здесь было очень холодно, на полу славно натоптали грязной обувью. Ещё двое полицейских стояли в зале и смотрели на огромный, лежащий посреди комнаты камень.

– Ну вот, полюбуйся, – сказал Сергей Павлович, указывая Стоцкому на камень.

Он достал из кармана небольшой цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков. Стоцкий задумчиво посмотрел на валун.

– Не ну ты посмотри какая глыбина. Ты бы смог вот так вот закинуть такой камень на второй этаж?

– Да уж… Похоже, это был какой-то толкатель ядра. – Вы никого не видели? – обратился он к девушкам. Те отрицательно помотали головой.

– Странно, что они не бросили сюда гранату, – продолжил говорить Стоцкий.

– Граната – это громко и ненадёжно, не даёт стопроцентной гарантии. А они хотели грохнуть наверняка и желательно по-тихому. В общем, как я вижу ситуацию. Номер первый вошёл в подъезд, поднялся по лестнице и стал между вторым и третьим этажом.

– Там лежат три свежих окурка, чуть выше по лестнице, – сказал один из полицейских, стоявших в комнате.

– Ага, окурки. Нервничал значит. Это получается, когда ливер на люстру наматывал, спокоен был, а теперь разнервничался, не похоже правда ведь? Ладно, давай дальше. Номер два! Стоял на улице, наблюдал за дверью в подъезд, мало ли кто мог зайти или приехать. План был следующий, заставить гражданку Колесникову выйти в подъезд, где номер один её бы и грохнул, ну и Капустину тоже.

Он повернулся в сторону девушек, которые теперь стояли бледные как смерть.

– Эй, погоди, не пугай девчонок, – сказала Стоцкий. – Ну прямо так грохнул.

– Да, грохнул. Взрослые уже, и надо называть вещи своими именами. Ты вот лучше дальше слушай. Они разбили окно, холодно ведь в квартире сидеть зимой без стекла. Это не очень громко, а даже если кто и услышал, народ у нас к чужому горю равнодушный, не любопытный. Что оставалась делать Колесниковой? Ехать куда-нибудь к подружке, где тепло.

– Она могла вызвать наряд, – заметил Стоцкий.

– Могла то могла, только она у нас девушка деликатная, сейчас ночь, суббота, люди отдыхают, зачем тревожить? Тем более что там наряд? Они ведь ей стекло обратно не вставят, а хулиганы уже далеко.

Короче, номер один ждал, нервничал. Тем временем приехал я. Номер два меня заметил, увидел, что я вошёл подъезд, сообщил первом номеру. Тот затаился, но заметил, что я вошёл к ним в квартиру. Тогда номер два пробил мне ножом колёса, паскуда. Номер один караулил, когда мы выйдем, но немного затупил, и мы спустились вниз. Номер два тоже затупил, а я вовремя заметил подвох с колёсами. Мы успели добраться до дороги и сбежать, они погнались за нами и потеряли.