Неле Нойхаус - Ненавистная фрау

— Что с Кирой? — закричала она пронзительным голосом.

Керстнер с растерянным видом посмотрел на нее. Казалось, ему потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, кто такая Кира.

— Она хорошо перенесла операцию, — сказал он чуть погодя. — Мы переместили ее в послеоперационную палату. По всем показаниям, она должна выздороветь.

От облегчения девушка начала рыдать, бросившись на шею пожилому мужчине.

— Господин доктор Керстнер? — Боденштайн достал из кармана полицейский жетон, представился и представил свою коллегу. — Нам бы хотелось с вами немного поговорить.

Доктор бросил мимолетный взгляд на жетон, а затем вопрошающе посмотрел на полицейских.

— Да, конечно, — кивнул он и жестом указал, чтобы полицейские следовали за ним.

Они прошли через холл и вошли в так называемую «приемную», располагавшуюся напротив. Посередине громоздился грубый деревенский стол с восемью простыми деревянными стульями. В углу помещения стояли кровать, телевизор и старый диван, на котором среди ободранных подушек лежала старая собака. Она едва подняла голову, но затем, утратив всякий интерес, вновь закрыла глаза. Керстнер обошел стол и взялся за спинку стула. Одно из двух: или он не считал нужным придерживаться излишних правил вежливости, или был просто слишком утомлен, чтобы быть вежливым. Пия обвела взглядом комнату. Она отметила, что полки забиты папками и книгами. На них стояли также фотографии в рамках и различные свидетельства, а между ними на массивной деревянной подставке — причудливый, похожий на старинный герб. Нечто подобное она уже видела в студенческих пивнушках. Две греческие буквы, переходящие в две переплетенные между собой руки. Руки пронизывал меч. Весьма устрашающая картина. Фразу под изображением она не смогла разобрать.

— Господин доктор Керстнер, — начал Боденштайн, — вы муж фрау Изабель Керстнер?

— Да, — удивленно подтвердил ветеринар и невольно поднялся. — Почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?

Он так крепко вцепился в спинку стула, что ногти пальцев побелели.

— Ваша жена ездит на серебристом «Порше Бокстере»? — спросил Боденштайн.

Керстнер, не шевелясь, пристально смотрел на него непроницаемым взглядом. Мышцы на скулах напряглись.

— Почему вы этим интересуетесь? Произошла авария?

— Когда вы видели вашу жену в последний раз?

Ветеринар не отреагировал на вопрос.

— Что все-таки случилось?

— Сегодня утром был обнаружен труп молодой женщины. — Боденштайн намеренно опустил подробности: что-то в поведении Керстнера его настораживало. — В кармане ее брюк нашли автомобильный ключ, который подходит к серебристому «Порше Бокстеру». И этот «Порше» с номером MTK-IK 182 зарегистрирован на имя вашей жены.

Лицо мужчины при словах Боденштайна побледнело еще сильнее. Он смотрел на главного комиссара как оглушенный, выражение его лица было пустым. Казалось, мужчина погрузился в транс. Отсутствие какой-либо реакции заставило Боденштайна сначала предположить, что его визави не понял услышанное.

— У женщины над пупком татуировка.

— Дельфин, — пробормотал беззвучно Керстнер. — О боже!

Он провел рукой по волосам, затем опустился на стул и положил руки перед собой на столешницу, как если бы он собрался принять участие в спиритическом сеансе.

Боденштайн и Пия обменялись быстрыми взглядами.

— Не будете ли вы так любезны поехать с нами во Франкфурт, чтобы опознать вашу жену? — спросила Пия ветеринара.

Снова повисла пауза. Керстнер словно все еще пытался понять услышанное. Затем он резко поднялся и пошел к двери. На ходу стянул с себя халат, и тот упал на пол. Доктор не обратил на это никакого внимания. Рыжеволосая помощница с лицом мопса в этот момент открыла дверь без предварительного стука.

— Миха, я… — начала она, но замолчала, едва увидела окаменевшее лицо своего начальника. У рыжеволосого мопса и доктора, похоже, были доверительные отношения.

— Я должен уехать, — сказал Керстнер. — Изабель умерла.

— Не может быть! — воскликнул мопс, и Боденштайн подумал, что она сомневается в правдивости слов доктора. Однако ее дальнейшие слова убедили его в обратном. — Но ты не можешь сейчас так просто уехать! Лошадь еще не отошла от наркоза и…

— Позвони Георгу, — резко оборвал ее Керстнер и направился к двери.

По дороге в институт судебной медицины в Заксенхаузене Керстнер не проронил ни слова. Он сидел опустошенный и безмолвный, словно погруженный в зловещую бездонную тишину. Институт судебной медицины размещался в импозантной вилле постройки начала прошлого века на Кеннеди-аллее. Еще издалека Боденштайн увидел многочисленных представителей прессы и автомобили с оборудованием для радио- и телерепортажей и массу любопытных репортеров. Останки главного прокурора Гарденбаха, очевидно, уже были доставлены.