Владимир Колычев - Адский рай

Ее принесли к небольшому кирпичному дому, прилепившемуся к подножию горы. Принесли, бросили на раскладушку, которая стояла неподалеку от стола, с железными бочками вместо ножек.

– Кто будет джентльменом? – спросил Вадик, с жадностью глядя на Еву.

Она вскочила, Гоша протянул к ней руку, пытаясь удержать. Раскладушка перевернулась, ударила его по локтю.

– Я буду сзади! – зло крикнул он, рванув за ней.

Ева бежала быстро, но шансов у нее не было, она это понимала и особенно ясно осознала безнадежность своего положения, когда перед ней возник третий «черт».

Марат вырос у нее на пути, поймал за руку.

– Не бойся, все будет хорошо, – тихо сказал он.

Она поверила ему и спряталась у него за спиной.

– Спокойно, братва! – Он протянул руку, останавливая своих дружков.

– Марат, я не понял! – возмущенно протянул Гоша.

– Тут какая-то непонятка вышла.

– Какая непонятка? Полина позвонила, сказала, что все, завяли помидоры.

– А у нас Полина главная?

– Ну, мы у босса спросили. Он сказал, что да…

– Спросили?

– Ну да.

– Он сам звонил?

– Нет, но…

– Хотите, чтобы он вас кастрировал? Так я устрою… Шмотки где?

– Так это… – Вадик обернулся, глянул на стол, на котором лежал брошенный халат.

– Бегом! – прикрикнул на него Марат.

«Черт» кивнул, метнулся за халатом, принес, подал Еве. Марат помог ей одеться.

– Спасибо, – робко поблагодарила она.

Ева хорошо помнила, как Марат наводил на нее пистолет. Он собирался убить ее с хладнокровием профессионального киллера. У него было столько возможностей взять ее силой, но он ни разу не воспользовался этим. И все потому, что ему не ставили такую задачу.

И сейчас он мог, оградив от грязных посягательств, отправить Еву в расход. Возможно, именно поэтому он здесь.

– Пошли!

Он завел Еву в дом, втолкнул в комнату.

– Здесь пока будешь, – сказал он. – Попробуешь сбежать, догонят. Тогда помощи не жди.

Ева мотнула головой. Она все понимала. Вокруг дома бродят шакалы, которые вмиг порвут ее на части.

– И дверь никому не открывай. Никому!

Не успел Марат уйти, как в дверь постучали. Послышался дурной хохот, затем истошный голос:

– Грешница!

Ева забилась в угол комнаты, обхватила голову руками. «Черти» не решились взломать дверь, но бесновались до тех пор, пока не вернулся Марат.

Он вывел ее из дома и по тропинке повел обратно к озеру.

– Уроды, – глянув через плечо, тихо, сквозь зубы сказал Марат. И немного подумав, добавил: – Здесь все уроды.

– Даже ты?

Ева испуганно бросила взгляд назад. Гоша и Вадик остались за спиной, но, видимо, кто-то из них смог дернуть ее за язык.

– Если ты хочешь меня оскорбить, зря стараешься… – усмехнулся он. – Да, и я урод.

– И я? – осторожно спросила она.

– И ты.

– Почему?

– Почему ты ко мне в машину села? Думала, что я богатый.

– Это плохо?

– Ты мужа бросила… Знаешь, как таких называют? То-то же.

– Но я не такая.

– Такая! – отрезал Марат.

Какое-то время они шли молча. Наконец, он сказал:

– Какая бы ты ни была, наш Адам в тебя влюбился. И успокоился. И если бы не Полина…

– Кто она такая?

– Дело не в ней, дело в нем… Пора заканчивать этот бардак… Давно ему говорю, – последнюю фразу Марат произнес тихо, себе под нос. И для себя.

– Какой бардак?

Марат глянул на нее так, что у нее пропала всякая охота продолжать разговор.

Уже зажглись фонари, когда они подошли к дому. Адам сидел у бассейна в шезлонге. В руке он держал бокал виски, а ведь, сколько знала его Ева, он крепче вина ничего не пил.

Адам ничего не сказал, увидев Марата, даже не посмотрел на него, так, скользнул взглядом.

Марат ушел, а Ева осталась стоять. Адам о чем-то сосредоточенно думал, не глядя на нее.

Ева понимала, что находится на краю гибели, но стрессовая ситуация давила, ей хотелось выговориться.

– Где Полина? – спросила она.

В ответ Адам махнул рукой в сторону моря. Уехала Полина, была – и нет.

– А где ты?

Адам удивленно глянул на нее. Он здесь, что за вопросы?

– Ты меня любишь? – прямо спросила она.

– Да.

– Тогда почему?.. – Из ее глаз хлынули слезы.

– Я страшный человек… Я очень страшный человек, – выдавил он.

– Я это уже поняла.

Ева забрала у него бутылку, сделала несколько глотков. Скривилась от горечи, но именно это ей и было нужно.

– Я сам себя боюсь.

– Ты боишься своей Полины!

– Не боюсь… Просто она знает мои слабые места…

– Слабые места?

Ева снова припала к горлышку и пила, пока не полезло обратно. Из глаз потекли слезы, из носа – сопли.