Наталья Александрова - Сокровища ордена тамплиеров

И тут она осознала, что именно удивило и насторожило ее несколько минут назад.

Водитель бросился ей навстречу, хотя она ничем не выделялась из толпы приезжих. Бросился раньше, чем она направилась к его машине.

Откуда он знал, что именно она – его пассажирка?

В тот момент она не придала этому значения, но сейчас…

Анна посмотрела в окно машины – и еще больше насторожилась.

Они ехали вдоль Обводного канала, вовсе не в ту сторону, где находился ее дом.

– Куда мы едем? – спросила она раздраженно.

– Пробки объезжаем, – бросил водитель через плечо. – Там такие пробки, что застрянем на час, а то и больше!..

– Пробки? – переспросила Анна и бросила взгляд на часы.

Был уже двенадцатый час, в такое время пробок не бывает, хотя кто его знает, пробки – вещь непредсказуемая…

Однако расслабиться больше не удавалось, она то нервно поглядывала по сторонам, то ловила в зеркале взгляд водителя. Напряженный, недобрый взгляд.

– Остановите машину! – потребовала Анна. – Я выйду сейчас!

– Здесь нельзя останавливаться! – процедил водитель, скосив на нее глаза.

– Что значит – нельзя?! – крикнула Анна. – Я сказала – сейчас же останови машину!

Но на этот раз водитель даже не обернулся. Вместо того чтобы остановить «фольксваген», он прибавил скорость.

Анна вжалась в сиденье, завертела головой… Что происходит? Куда и зачем ее везут? И самое главное – что делать?

Она вовсе не была робкой тургеневской барышней, теряющейся от любой неприятности, она умела держать удар и вела свои дела жестко и решительно, но сегодня она столкнулась с чем-то таким, перед чем ее решимость ничего не значила. На деловом языке, к которому привыкла Анна, это называлось форс-мажор, или иначе – обстоятельства непреодолимой силы.

Машина тем временем проезжала мимо автовокзала неподалеку от Балтийского вокзала. Здесь даже в такой поздний час движение было оживленным, но водитель не снижал скорости. Резко вывернув руль, он обогнал черный БМВ с тонированными стеклами. Вдруг черная машина прибавила скорость, вильнула, подрезав «фольксваген», и резко затормозила, прижав его к набережной канала.

Водитель «фольксвагена» едва успел остановить свою машину и сидел, вцепившись в руль и переводя дыхание. Дверца БМВ распахнулась, из нее выскочил здоровенный детина кавказского вида, с трехдневной черной щетиной на лице, и бросился к «фольксвагену», размахивая монтировкой и выкрикивая хриплым истерическим голосом:

– Ты кого, ка-азел, подрезал? Ты что, ка-азел, о себе думаешь? Я тебе сейчас рога-то пообломаю!

Водитель «фольксвагена» опомнился и полез в бардачок – видимо, там у него тоже имелось какое-то средство самообороны.

Анна не стала дожидаться конца этой разборки – она воспользовалась тем, что ее «таксисту» было сейчас не до нее, открыла дверцу машины, выскочила из нее и припустила бегом.

На этот раз, несмотря на усталость, она побоялась останавливать машину и села в подвернувшуюся маршрутку, которая довезла ее до ближайшей станции метро.

После перенесенного стресса ей хотелось как можно скорее добраться до своей квартиры. Она не любила эту квартиру, не успела к ней привыкнуть, не успела превратить ее в уютный обжитой дом, но теперь эта скучная, безликая квартира казалась ей островком безопасности и покоя, ей хотелось как можно скорее попасть туда, как можно скорее оказаться в собственном, защищенном пространстве, запереть дверь, принять горячий душ, выпить чашку горячего чая и попытаться понять, кто мог стоять за этой идиотской попыткой похищения…

Анна наконец добралась до своего дома, поднялась на четвертый этаж, достала ключи…

Руки у нее тряслись, и она не сразу попала ключом в замочную скважину. Ключ с трудом провернулся в замке. Это было странно и неприятно – замок новый, она, разумеется, сменила замки, когда въехала в эту квартиру. Успокоив себя тем, что ей это просто показалось, что замок в порядке, все дело в ее собственном нервном состоянии, в трясущихся руках, Анна вставила ключ во второй замок.

Этот замок вообще не был закрыт. Она не поверила себе, нажала на ручку двери – и дверь открылась.

Этого не могло быть. Анна прекрасно помнила, что, уезжая, заперла дверь на два замка. Она еще не в маразме, не могла она оставить дверь незапертой или запертой только на один замок.

Открыв дверь, она вошла в прихожую, включила свет… и ахнула.

В ее квартире, несомненно, кто-то побывал. И этот кто-то вовсе не пытался скрыть следы своего визита.