Аманда Стивенс - Реставратор

Я бросила опасливый взгляд через плечо.

Конечно, за спиной никого не оказалось. Никаких глаз, выглядывающих из темноты. Никакого лица, прижатого к окну. По стеклу лишь ползли еле заметные дорожки конденсата.

Я понаблюдала, как на инее проявляются крошечные линии, точно призрачные гравюры, но в этих разводах не было ничего сверхъестественного. Ничего зловещего, просто тёплый воздух столкнулся с холодной поверхностью.

Наверное, дело в том, что от моего плаща исходил неприятный запах: принесённая с кладбища вонь усиливала мрачные предчувствия.

Поднявшись по лестнице, я поспешила в ванную, где сбросила с себя всю одежду и положила её в мешок для мусора. Затем встала под душ и стала тереть кожу и волосы добрых двадцать минут, пока каждая частичка кладбищенской грязи не смылась в канализацию.

Завернувшись в полотенце, я прошла через прихожую в спальню, надела хлопчатобумажную пижаму и пару толстых носков: деревянный пол неприятно холодил ноги.

Отрегулировала термостат и отправилась на кухню сделать чай. Принеся чашку в кабинет, я села за стол и ещё раз открыла ноутбук.

Чай с успокаивающей ромашкой и хороший душ одолели моё волнение. Я расслабилась и начала работать над новой статьёй для блога: «Кладбищенская сирень — божественный аромат смерти».

«Конечно, сегодня вечером кладбище пахло не настолько божественно», — подумала я с отвращением.

Не в силах собрать мысли в кучу, я сдалась и вернулась к снимкам «Дубовой рощи».

Используя зеркало во весь рост чтобы отразить свет, я успела сфотографировать почти каждую могилу в передней секции прежде, чем начался дождь. Создание визуального отчёта — первый шаг перед восстановлением кладбища. Затем начинается стадия поисков. Путь к успешной реставрации всегда лежит через архивы. Если невозможно найти справочник или карту, то приходится скрупулёзно штудировать регистрацию смертей в округе, церковные реестры и семейные Библии иногда в течение многих недель или даже месяцев. Я изучала книги, сколько времени бы это ни занимало, потому что ничто не выглядит столь же печальным, как безымянная могила.

Просматривая все изображения в формате .jpeg, я искала место захоронения жертвы по памятникам и ориентирам, которые запомнила ранее на кладбище. Переключила снимки на полный экран и увеличила масштаб. Используя лупу, я внимательно рассмотрела все могилы, тщательно исследуя каждый пиксель.

Не найдя никаких доказательств, что почва была разрыта, пока делались снимки, я пришла к заключению, что убийца закопал тело после того, как я покинула кладбище в конце пятницы, но прежде чем в полночь разразился шторм.

Как бы то ни было, я приметила одну действительно любопытную деталь.

Наклонившись вперёд, чтобы внимательнее изучить изображение, я рассеянно потёрла большой палец о полированный камень, который носила на цепочке вокруг шеи.

Надгробный камень не был повёрнут к могиле. Само по себе это не было необычным. Иногда родные просили, чтобы надпись можно было прочесть, не подходя к могиле. Связано ли положение надгробного камня с тем, почему убийца выбрал именно это место, чтобы избавиться от тела, или нет — я понятия не имела.

Положив ногу на ногу, я перешла к следующему снимку. На этот раз к самому изображению надгробия. Кратко занесла в блокнот имя, эпитафию, год рождения и смерти и описала символы — ветвь плакучей ивы, переплетённая с лозой пурпурного вьюнка, и перо, падающее к основанию камня.

Затем открыла соответствующий файл и просмотрела информацию, которую собрала относительно покойной, некой Мэри Френсис Пинкни. Она умерла от скарлатины в 1887 году в возрасте четырнадцати лет.

Ничего примечательного.

Вернулась к своим записям и перечитала эпитафию:

Над её безмолвной могилой

Под луной скорбят звёзды ночные.

Не мертва, лишь в забвение ушла,

Ибо душа не была спасена.

Стих вызвал секундную меланхолию, но в нём тоже не было ничего примечательного. Скорее всего, могила выбрана случайно, или потому что она располагалась вдалеке от стен и ворот, чтобы её было трудно заметить случайному прохожему.

Я ещё долго просидела за компьютером, изучая фотографии и волнуясь об украденном портфеле. Беспокоясь о своей реакции на Джона Девлина, я задавалась вопросом: может, мне послано некое испытание, только я ещё этого не поняла. Но главным образом я думала о мёртвой. Её закопали в старую могилу на «Дубовой роще» без всякой церемонии или опознавательных знаков. Бездушные похороны беспокоили меня почти так же, как и убийство. Это свидетельствовало о нехватке совести и человечности и вызывало суеверный страх.