Юрий Пожидаев - Обитель обреченных

Тур внимательно выслушал товарища и сразу ответил: «Да думал я об этом, но гражданская жена Мирона, эта Зинаида Андреевна после ареста Капитолины, сразу уехала из города, как я слышал она подыскала дочери какую-то лечебницу и следы её теряются. Ты меня извини Рома, у меня дел невпроворот, я побежал, а если ты что-то надумаешь, то звони». Виталий ушёл, а Рома остался сидеть, ему очень нравились эти первые минуты после получения информации, когда в голову может неожиданно прийти версия, которая в конце концов может оказаться верной. Но больше он надеялся на своё мышление, когда никто не мешает спокойно думать и анализировать происшедшие события, выстраивая их в такой последовательности, которая приводит к решению задачи. Он чувствовал, что решение лежит на поверхности, но трудность заключалась в умении найти ту маленькую деталь, которая в конце концов окажется ключевой. Поэтому Рома направился домой, чтобы там хорошенько всё обдумать, к тому же очень хотелось есть, а если двухметровый мужчина голоден, то у него как правило все мысли о еде.

9

Боцман сидел в рыночной закусочной и смотрел на рюмку с водкой, стоящую на столе перед ним, он думал о своём товарище Цыгане, тело которого сейчас лежало в морге и ждало захоронения. Напротив, за столиком сидела Люсьен и с участием смотрела на Боцмана, она понимала, как тому сейчас тяжело и вместе с ним скорбела по погибшему. Боцман и Цыган столько раз вместе попадали в разные переделки, которые могли им стоить жизни, что были уже как братья. Цыган быстрый, резкий, вспыхивающий как спичка и Боцман – рассудительный и неторопливый в принятии решений и умеющий держать язык за зубами, оба они дополняли друг друга, но лидером был Боцман и Цыган с этим был согласен. Они организовали в городе какое-то подобие синдиката бродяг, где была строгая иерархия, дисциплина и свои законы за нарушение которых неминуемо полагалось наказание. Одни бродяги занимались попрошайничеством, другие собирали и сдавали в пункты приёма металл, пластик, макулатуру, а наиболее молодые и здоровые работали грузчиками и уборщиками на рынках, ярмарках и барахолках. Среди бомжей встречались разные люди, здесь были бывшие зеки, инвалиды не нужные ни государству, ни близким, пенсионеры, потерявшие квартиру, дети, сбежавшие из дома, все те о которых принято говорить отбросы общества. Как-то вездесущий Цыган заметил на рынке незнакомую женщину с печальным взглядом, которая стояла в очереди за горячим супом, раздачу которого они с Боцманом иногда организовывали, когда на улице очень холодно. Познакомившись с ней Цыган услышал банальную историю о женщине прибывшей из мест заключения и которой негде было жить. Люсьен, так звали женщину, устала от постоянных побоев мужа – изверга и она, один раз собравшись с духом дала отпор, да так дала, что мужа повезли на кладбище, а она поехала на зону, а после окончания срока подалась на юга, где её и встретил Цыган. Она ему очень понравилась, потому что заметно отличалась от других дам их круга – она не сквернословила, не злоупотребляла спиртным, и согласилась переспать с Цыганом, только если он будет соблюдать нормы гигиены и не будет пьян. Цыгану никто и никогда ещё не говорил подобное, он привык сам брать то, что ему нужно, не обращая внимания на желание партнёрши. Но он подчинился и заметил, что ему нравится выполнять его капризы, где-то глубоко внутри он понимал, что Люсьен не такая как все и он попадёт под её влияние. Когда он представил её Боцману, он заметил, что она ему тоже понравилась и он не сводит с неё глаз. Она не была красавицей, но то что она говорила и как она говорила, приковывало всеобщее внимание. Они даже чуть не подрались из-за неё, когда Цыган заметил знаки внимания, которые Люсьен оказывала Боцману. Однако Люсьен спокойно сказала, что каждый из них будет получать от неё свою долю ласки, потому что она не собирается становиться между ними, тем более что это повредит их общему делу. А дела с появлением Люсьен пошли в гору, она придумала бухгалтерию, которую сама и вела. Она фиксировала все доходы во всех направлениях деятельности бомжового сообщества, завела журнал, где записывала суммы, выдаваемые крышующим полицейским, даже возникло какое-то подобие медпункта, где людям могли оказать помощь, потому что в городских поликлиниках бродяг не принимали. Боцман заметил, как люди стали меняться, они уже не ругались в присутствии Люсьен и старались быть трезвыми, когда с ней общались. Она придумала целую систему штрафов за нарушения и её побаивались больше, чем Цыгана с его кастетом. Многие чувствовали, что эта женщина манипулирует окружающими, но большинству это нравилось, попробовав пожить без пьянки, мордобоя и грязи люди поняли, что жизнь не такая уж и плохая штука и ею нужно дорожить. Но смерть Цыгана потрясла всех, Боцман очнулся, когда услышал голос Люсьен: «Я была рядом с Цыганом и теперь благодарю высшие силы, что ты отсутствовал, этот мент и тебя бы грохнул. Вообще какие-то странные менты, они подошли, не представились и сразу заявили Цыгану – „вам необходимо следовать за нами“. Ну ты знал Цыгана, он никогда не любил много разговаривать, вытащил кастет и врезал одному, а второй пальнул в упор в него, вот и вся история. Я от твоего лица распорядилась насчёт похорон, всё сделают в лучшем виде не беспокойся». Но Боцман не слушал Люсьен, вытащив телефон, он вышел на улицу и набрав номер Тура стал ждать, а когда услышал голос Виталия сказал: «Сука ты, Туровский и контора твоя сучья, вы ради галочки в отчёте готовы на любую пакость. Я тебе как человеку сливал всё время нужную тебе информацию, и вот благодарность, Цыган в морге с дыркой в груди. Забудь мой телефон Туровский, видеть тебя не могу паскуда, все вы менты нелюди и дело иметь с вами себе дороже, будь ты проклят». Отключив телефон, Боцман вернулся за стол с твёрдым намерением сегодня напиться.