Софья Кудрявцева - Подарок ко дню рождения

– Зайк, почему чтобы ты оделся как человек, кому-то надо умереть? Тебе же так идет! – промурлыкала она, прижимаясь к мужу и вдыхая его любимый одеколон.

– Даже не начинай, ты же знаешь, что я чувствую себя во всём этом как школьник на выпускном, – проворчал муж.

– Может, еще галстук? – робко предложила Алёнка.

– Ну уж дудки! И вообще, не прижимайся ко мне так, иначе мы точно опоздаем, – сказал Василий и поцеловал Алёнку в шею.

Она впервые за утро улыбнулась, как ни крути, а муж в любой ситуации мог поднять ей настроение и придать сил.

– Всё-таки мы с тобой хорошо смотримся, – заметила она, глядя на их отражение в зеркале.

– Ты так точно вне конкуренции, – улыбнулся муж. – Давай, пойдем уже! А то точно опоздаем. А вот и мама приехала.

В этот момент как раз раздался звонок домофона и Василий, неохотно оторвавшись от Алёнки, пошел открывать дверь.

В квартиру вплыла Клара Максимовна. Обведя взглядом Алёнку, прыгающую на одной ноге и пытающуюся влезть в узкие ботинки на десятисантиметровом каблуке, она безапелляционно заявила:

– Кто в здравом уме такую обувь надевает? Надо пойти в чём-то попроще, в кроссовках, например!

Алёнка сочла за лучшее промолчать.

– Чем кормить детей? – не унималась свекровь.

– Там в холодильнике рассольник, – выдала заранее заготовленную фразу Алёнка. – А если захотят что-то перекусить, можно сделать бутерброды или творожок есть.

– Бутерброды? – бровь свекрови стремительно поднялась вверх. – Хм, а на ужин?

– До ужина мы успеем вернуться, – ответила Алёнка, натягивая пальто и стараясь как можно более незаметно просочиться мимо свекрови.

– Алён, ты шутишь, что ли? На улице минус пять, а ты собралась пальто надевать?! – возмутился Василий. – Быстро нацепила пуховик и никаких возражений!

В этом был весь ее муж, ему было плевать, как она выглядит, главное – здоровье. Посмотрев на Василия, Алёнка поняла, что спорить бесполезно, и безропотно натянула на себя теплый, но такой неказистый пуховик.

Наскоро чмокнув всё еще дующихся детей, чета Вороновых покинула квартиру.

До кладбища они доехали довольно быстро, и Алёнка даже ни разу не разревелась. Выйдя из машины, она еще издалека услышала зычный голос Валентины Кузьминичны, которая приехала раньше их и уже вовсю командовала постепенно прибывающим народом.

– Добрый день, Валентина Кузьминична, знакомьтесь, это мой муж, Василий.

– Здравствуй, Алёнушка, – поприветствовала ее в ответ старушка. – Очень приятно познакомиться, Василий, жаль, что при таких обстоятельствах. – И не дожидаясь ответа, она принялась подробно объяснять, где находится место для захоронения Веры Георгиевны.

Алёнка шла по дорожкам кладбища, крепко вцепившись в руку мужа, и исподволь рассматривала людей, которые, судя по всему, двигались в том же направлении, что и они. В большинстве своем это были ровесники соседки, многие из которых шли под руку со своими то ли детьми, то ли внуками, а кого-то даже сопровождала охрана. Присутствующая тут публика была довольна солидной. Многие женщины, несмотря на относительно теплую для ноября погоду, были одеты в меха, причем по меркам Алёнки очень хорошего качества, а в ушах и на руках сверкала явно не бижутерия.

– Ты, кстати, заметила, на чём народ сюда понаехал? Перед воротами такой автопарк собрался… мама дорогая, – как будто прочитав ее мысли, прошептал ей на ухо Василий.

– Вот видишь, а ты меня пуховик заставил нацепить, чувствую себя бедной родственницей, – прошипела Алёнка.

– Ну да, было бы лучше, если бы ты расфуфырилась, а потом неделю с температурой лежала, молчи уж, всё равно ты тут всем фору дашь даже без бриллиантов и мехов, – миролюбиво закончил муж.

– Уж польстил так польстил, ничего не скажешь, приятно осознавать, что я еще котируюсь среди тех, кому далеко за шестьдесят, – пробурчала Алёнка.

Она изо всех сил старалась держаться и думать о чём угодно, но только не о том, что их ожидало впереди.

Беззлобно переругиваясь, ребята поравнялись с тучной женщиной, которая ярким пятном выделялась на фоне толпы. Она медленно брела по кладбищу в гордом одиночестве, опираясь на зонтик в форме трости. На вид ей можно было дать лет шестьдесят пять-семьдесят. Одета она была в плащ яркого канареечного цвета, на голове была малиновая шляпка, а в руках она держала меховую синюю сумочку. Рассмотрев мадам вблизи, Алёнка обалдела.

Она время от времени листала глянцевые журналы и сейчас на глазок прикинула, что облачение незнакомки тянет тысяч так на четыреста-пятьсот: одни ботинки по самым скромным меркам стоили порядка ста восьмидесяти тысяч, а плащ, между прочим, новинка этого сезона от одного известного всем производителя и того дороже. При всём при том выглядела женщина не стильно и дорого, а самым наинелепейшим образом.