Николай Гуданец - Охота на охотника

– Понятно.

Представляю, как Рамонд ликует в душе. Ведь ГРУ и КГБ – вечные конкуренты, которые всегда тихо грызутся меж собой и не упустят случая подставить сопернику ножку. Ах, с каким наслаждением его генералы сделают теперь смазь моим генералам.

– Может быть, у вас есть вопросы ко мне?

– Есть. Например, история с изумрудом. Для меня в ней еще много неясного.

– Пожалуйста, с удовольствием расскажу. Наверно, вы не знали, что «Карат» время от времени проверяет своих людей, просто в целях профилактики?

– Догадывался.

– Ну вот. А вы уже две недели, как под стеклом. Ну, ваша связь с Алиной никого особенно не шокировала. Все мы живые люди.

Значит, «Карат» следил за нами, а гэбэшники следили за «Каратом». Словно в старом анекдоте про бордель, где наблюдать за наблюдающим стоит пятьсот франков.

Они прокручивали пленки с нашими голосами. Надев наушники, печатали отшифровки, вынося отдельной строкой с абзаца условное обозначение п/а, то есть половой акт. И несли в аккуратной папочке на стол начальству.

– А вот когда вы ничего не сообщили о сеансе ясновидения и об изумруде, ваш московский шеф очень огорчился. И обиделся. Он расценил это как измену. А изумрудом решил завладеть, сорвать случайный куш, который сам идет в руки. Наверно, скоро он уже ничем не станет брезговать. За вами с Алиной стали следить очень плотно, хотя не трогали до особого распоряжения. Вот Озолиньша убрали, да. Как только вы попытались войти с ним в контакт. А сегодня добрались и до Потапенко, у которого хранился камень. Вышли на него через Алину, с ее невольной подсказки. Квартиру Регины тоже ведь прослушивают. Но вот что было потом. Их пикап совершенно случайно попал в аварию. Вдруг на него налетел грузовик. Бывают же на свете случайности, а? Разумеется, изъяты оружие и изумруд, найден труп Потапенко в багажнике. Те двое исполнителей сейчас в больнице, под охраной. Под нашей охраной.

– Как же они нашли тот дом раньше нас?

– Просто. Проще простого. Алина так точно его описала. Достаточно взять хорошую карту и объехать все подходящие под описание хутора в районе Калнциемского моста. Их оказалось не так много.

– Скажите, за мной сейчас ведется слежка? И прослушивание, да?

– С утра вас сопровождала машина «Карата». На отдалении, по пеленгу. Заодно записывались все ваши разговоры. Только, еще не доезжая Лиелупе, они тоже попали в аварию. Такая неприятность, правда? И тоже столкновение с грузовиком, что поделать, на дорогах гололедица. Хорошо еще, живы остались, так что у нас на руках целых четыре пациента. Очень вам повезло, Александр. Если бы не тот грузовик, наверно, вы бы здесь не сидели, целый и невредимый.

– Если я правильно понял, вас надо поблагодарить?

– Правильно, совершенно правильно, а благодарности зачем? Их пусть начальство объявляет, – отмахивается Раймонд и продолжает с подъемом. – Нет, вы только подумайте, как много интересного я вам сегодня рассказал. Прямо не знаю, что это со мной случилось. Такие вещи не полагается знать посторонним, правда? Их могут знать только свои, только союзники. Что вы на это скажете?

– У меня один, последний вопрос. Что будет с Алиной?

– Хороший вопрос. Войдите в наше положение, мы же не благотворительное общество. Мы не можем помогать всем подряд. Вот если вы согласитесь оказывать нам услуги, мы позаботимся и о ней. Я дам вам адрес, вы сами ее туда отвезете, она ведь вам доверяет. Потом вернетесь сюда. А самое большее послезавтра она сможет вернуться домой, никто ее уже не потревожит. На акциях с изумрудом и в Таллинне ваша резидентура выявилась вся, до последнего человека. Сейчас мы знаем о ней вдесятеро больше, чем неделю назад. И за двое суток мы обезвредим ее полностью, можете не сомневаться.

– Ну что ж, – говорю я, – давайте адрес.

– Вы нравитесь мне все больше, Александр, – вздыхает меланхолически Раймонд.

Как только я сажусь в машину, с улыбкой подмигиваю Алине и трогаюсь, за нами нагло увязываются голубые «Жигули», седьмая модель. Я не спеша объезжаю вокруг парка Бастионной горки, сворачиваю возле университета на Инжениеру, выезжаю на Меркеля. Голубые «Жигули», ничуть не таясь, висят у меня на хвосте.

Алина пишет на листке: «Это слежка?»

Я киваю.

– Кажется, я все уладил, – говорю я нарочито громко. – Худшее позади. Теперь можно заехать в гости к одному моему другу. Это настоящий друг, каких мало.

И тихонько мотаю головой.

– Поедем, конечно, – соглашается она.