Андрей Воронин - Последний аргумент закона

- Скажи мне, пожалуйста, Василий, я бы мог встретиться со стюардессами того рейса?

- Сейчас посмотрим, - Василий подошел к компьютеру и толстыми пальцами прошелся по клавишам.

Забродов удивился, как это ему удается не нажимать сразу на две клавиши. Пальцы у бывшего спецназовца ГРУ были мало приспособлены для деликатной работы.

- Они здесь, товарищ... - и тут же поправил себя, - Илларион, они здесь, вся бригада. Вылетают через час.

- Проведи меня.

Забродов умел скупыми и точными фразами выражать свою мысль, его всегда понимали. Он надеялся, что стюардессы запомнили броскую пассажирку. Стюардессы, как правило, зациклены на внешнем виде, ведь и их отбирают на работу, зачастую, по экстерьеру.

Вторая стюардесса, с которой поговорил Илларион, мгновенно вспомнила девушку:

- Она летает часто, раза три-четыре в год. Это точно. А наш рейс - не единственный.

- И что вы можете сказать о ней?

- Да говори же ты, - прикрикнул на стюардессу Савельев.

- Она сидела на пятьдесят третьем месте, это я точно помню. Дважды за рейс меня вызывала.

- Спасибо.

- Капризная, голова у нее болела, пришлось таблетку давать. А потом попросила водки.

"Странно, что не наоборот, - подумал Забродов. - Обычно голова болит после спиртного. Пятьдесят третье место..."

Забродов поблагодарил девушку, Савельев подмигнул стюардессам и, боясь отпускать Иллариона, тут же потащил его к себе в кабинет. Забродов внимательно просмотрел список и спрятал к себе в карман. Он нашел того, кого хотел.

- Зачем она тебе? - уже в кабинете спросил Савельев.

- Красивая женщина, хочу познакомиться.

- Да я вас. - да я тебя могу познакомить с любой стюардессой! Восемьдесят процентов не замужем. А какие они, ты сам видел, одна другой лучше.

- Если будет надо, вспомню еще раз твой телефон, я его далеко не прятал. Пока меня интересует именно та женщина. Тебе очень хочется выпить, скажи честно? - Илларион чуть сузил глаза.

Савельев не привык к прямым вопросам и чуть помедлил с ответом. На этом и попался.

- Тебе, наверное, пить приходится каждый божий день?

- Да, - признался Савельев, - иногда и по два раза в день. И не всегда с теми, с кем хочется.

- Я тоже хочу выпить с тобой, считай, мы это уже сделали. День еще не кончился, и наверняка тебя ждет работа.

- Да, два самолета, один на Стамбул, другой на Хельсинки. Есть проблемы.

- Вот видишь, и у меня проблем хватает, - Забродов хлопнул себя по карману. - Так что прячь свой коньяк и рюмки.

- Так не пойдет, - Савельев позвал секретаршу и распорядился. - Запакуй все это в лучшем виде, возьми еще пакет из шкафа. Там шоколад и вино.

Забродов сообразил, сдаться будет проще, чем сопротивляться.

- Черт с тобой, Василий, - он произнес это так, словно делал Савельеву огромное одолжение. - За это я возьму тебя на рыбалку, заставлю чистить картошку и раскладывать костер.

- Я согласен даже пол помыть, землянку выкопать, блиндаж построить.

- Всему свое время.

- Если надо, могу и мост взорвать, - Савельев метался по кабинету, не зная, что бы еще всунуть в огромный пакет, который буквально распухал на глазах. Металась и секретарша, почуяв, что сегодняшний гость поважнее депутата или дипломата.

- Спасибо, - Забродов подхватил пакет и двинулся к выходу. - Меня с этим выпустят?

- Да никогда... - начал Савельев.

- Я же знаю, всяким хитростям тебя сам научил. Выйду, охрана меня прихватит и назад приведет.

- Думал я об этом, - признался Савельев, - но фиг они тебя прихватят.

Забродов уже шагал по служебному коридору, когда услышал за собой топот.

- Илларион! - Савельев нагнал его уже при выходе в терминал.

Движение было такое, словно Савельев выхватывал из-под полы пиджака спрятанный пистолет. В руке у него оказалась элегантная коробка.

- Четыре года хотел подарить, да не решался позвонить.

Забродов вспомнил, что не оставил тогда Савельеву свой телефон.

- Конечно, - усмехнулся Забродов, - самая необходимая вещь при моей бороде.

- Она не только бреет, но и стрижет. Тут машинка есть с регулятором, принялся объяснять Савельев.

- Я разберусь.

- И насадочки - три штуки, можешь любую щетину держать от однодневной до трехнедельной.

- Спасибо, Василий, теперь я твой должник.

- Нет, нет, Илларион, ты мне ничего не должен! Это я тебе по гроб жизни всем обязан!

- Брось, - коротко приказал Забродов. Поставил мешок, который весил килограммов пятнадцать, в машину, бросил бритву на сиденье, ухмыльнулся, сел.

"Все-таки много хороших людей на свете!"