Андрей Воронин - Последний аргумент закона

- Этого, конечно, не положено делать, но я думаю, случай особенный...

- Конечно, особенный, - подтвердил Галкин, довольно откровенно делая пальцами легкие движения - так, словно бы тер в них купюры.

Глаза Иваньковского заблестели:

- Много найдется, да уже нашлось мерзавцев из средств массовой информации, которые на чужой беде делают деньги.

. - Я с вами абсолютно согласен, - подтвердил Галкин и вновь прошуршал воображаемыми купюрами.

- Дело настолько ясное, что яйца выведенного не стоит, а у вас могут появиться неприятности.

- Послушайте, генерал, - устало произнес Галкин, - мы здесь одни, наш разговор не прослушивается, не записывается и незачем валять дурака. У вас есть адреса и фамилии свидетелей, есть их показания, а у меня есть деньги. И вы, и я хотим, чтобы дело как можно скорее утряслось, и о нем забыли. Давайте поменяемся: вы мне передадите то, что стало известно следствию... - Борис Аркадьевич протянул руку и взялся за край папки.

Генерал сначала замешкался, потом разжал пальцы.

- Вообще-то...

- Ах, да, извините, - рассмеялся Галкин, - я не назвал суммы. Но и товара еще не видел, - хохотнул он, усмотрев замешательство на лице Иваньковского.

Тот не ожидал такой откровенности от олигарха.

- Я...

- За свидетелей - всех скопом - я готов вам заплатить пятьдесят тысяч. Но с одним условием: если возникнут новые фигуранты, вы или постараетесь их отсечь, или же сдадите мне.

Язык у генерала присох к небу. В жизни ему приходилось брать взятки, давать их, но всегда это приходилось делать стыдливо. Люди отводили глаза, принимая подношение, смотрели себе под ноги, когда двигали по столу пачку с деньгами. Генералу раньше казалось, что наверху подобные дела совершаются с еще большей осторожностью, что деньги вообще не фигурируют в явном виде, а даются туманные обещания, после чего взятки тайно переводятся на счета, оформленные на подставных лиц.

"Хотя, - задумался Иваньковский, - им-то кого бояться? Они сами себе и закон, и судьи, и даже, если потребуется, палачи. Пятьдесят тысяч - неплохие деньги, - подумал он. - Информация - в самом деле, идеальный продукт, ее продаешь, и в то же время она остается при тебе".

- Согласен, - с трудом выговорил генерал Иваньковский и не из-за того, что его мучила совесть, а просто, он не привык к полной откровенности в подобных делах.

- Ого, - вскинул брови Галкин, посмотрев на документы, - вы принесли оригиналы бумаг. Они мне ни к чему.

Борис Аркадьевич включил ксерокс и быстренько снял копии со всех бумаг. Иваньковского коробило, что Галкин даже не пытается сделать вид, будто сын его не виноват в аварии. Бориса Аркадьевича интересовал лишь результат, промежуточные впечатления, чужие эмоции его нисколько не интересовали.

Галкин присел, выдвинул ящик письменного стола. Выбросил на столешницу пачки долларов - пять штук. У генерала сложилось такое впечатление, что весь нижний ящик набит пачками, потому как Галкин глубоко руку не запускал.

"Пять! - сосчитал Иваньковский и уже ощутил эти деньги своими. - Жене, естественно, ничего не скажу", - решил он.

После похождений генерального прокурора, освещавшихся в прессе не хуже, чем визит президента в США, Иваньковский твердо решил, что за все сомнительного характера удовольствия теперь будет платить сам. Поскольку он был человеком не очень требовательным в развлечениях, то денег ему должно было хватить надолго.

- Ах, да, - хлопнул себя по лбу Галкин, когда составлял пачки одну на другую, - за эти же деньги я хотел бы получить несколько консультаций. Это ничего, если я несколько расширяю круг наших договоренностей?

- Нет, что вы, - тут же ответил генерал, не сводя глаз с денег.

- Я мельком просмотрел документы, и вот что мне подумалось: следователи, наверное, решили сделать из Якова Клещева главного свидетеля, хотя он человек, не заслуживающий доверия.

- Абсолютно с вами согласен. Сутенер, и за деньги он может согласиться сказать все что угодно, - Иваньковский произнес эту фразу и тут же осекся. Он сам вполне подходил под это определение, разве что не был сутенером.

- В этом я не вижу ничего зазорного, - без тени иронии сказал Галкин. - Я имею в виду, что он человек без принципов и к тому же недалекий. Ему вполне может прийти в голову взять деньги в двух-трех местах, а потом из-за его путаных показаний начнется неразбериха. Мои конкуренты тоже не упустят случая подпортить мое реноме. Ваши люди уже ищут его?

- Конечно, усиленно ищут, - Иваньковский замялся, наконец, нашелся: