Андрей Воронин - Последний аргумент закона

Илларион улыбнулся:

"Я пригласил не женщину, а боевого товарища. Цветы в такой ситуации ни к чему. Хотя за такой стол можно пригласить и самую избалованную, капризную даму, и почти любая ее фантазия была бы удовлетворена".

Илларион переоделся. На нем теперь были брюки, белая рубашка. Не хватало только смокинга и бабочки.

Забродов услышал, как во двор заезжает машина. По шуму мотора узнал машину Мещерякова.

"Подниматься Андрей будет две минуты, - Илларион на этот раз посмотрел на часы, на секундную стрелку. - Она должна сделать два круга, Мещеряков дважды нажмет на кнопку звонка. Что ж, к встрече гостя я готов".

Илларион нажал клавишу музыкального центра. Из колонок полилась классическая музыка - мощная и торжественная увертюра Россини.

"Андрей такую муху не любит, он гость, а я сторона принимающая".

Когда секундная стрелка закончила второй круг, в квартиру дважды коротко позвонили. Илларион, идя к двери, взял легкий столовый нож и швырнул в спил дерева - в мишень. Нож вошел сантиметров на десять, стальная ручка еще вибрировала, когда Илларион открывал дверь. В пороге стоял Мещеряков в светлом плаще, в сером костюме, при галстуке. На лице плавала загадочная улыбка.

- Проходи, - учтиво, как метрдотель дорогого ресторана, произнес Илларион, отступая к стене.

Мещеряков вошел в квартиру. Илларион принял плащ, спрятал его в шкаф.

- Хочу помыть руки.

- Пожалуйста, проходи, где туалет известно - прямо, затем направо.

- Ты это чего, Илларион? - осведомился Мещеряков.

- Я пригласил тебя в гости. Чувствуй себя как дома, любой твой будет удовлетворен.

Мещеряков глянул на стол и присвистнул:

- А я привез бутылку коньяка!

- Коньяк у меня есть, но бутылку приму. Тем более, что ты должен.

- Я тебе? - изумился Андрей.

- Память у вас, товарищ полковник, стала девичьей. Три недели назад вы мне проспорили бутылку...

- Я тебе ее и привез.

- Значит, с памятью полный порядок?

- Честно говоря, я не помню, - Мещеряков наморщил лоб, затем взглянул на стол. Там было два прибора. - Илларион, все это мы должны съесть вдвоем?

- Если хочешь, можем кого-нибудь пригласить.

- Нет, не хочу. Кстати, я голоден, как койот.

- Это хорошо. Люблю смотреть, как люди поглощают пищу.

- Тебе не жалко?

- Я же для тебя старался.

Когда Мещеряков помыл руки и подошел к столу, Илларион отодвинул стул.

- Присаживайтесь, товарищ полковник. Думаю, вы будете пить коньяк.

- Да-да, коньяк, - Мещеряков выбрал самый дорогой напиток из стоявших на столе.

- Ну, тогда поехали. Может, для начала виски или водки - самой простой? У меня в холодильнике есть, держу специально для сантехников.

- Нет, что ты, как можно! Разве что потом...

- Ты имеешь в виду, Андрей, когда все это выпьем? Мещеряков кивнул и сглотнул слюну. Над столом и в гостиной витали настолько ароматные запахи, что слюна, заполняющая рот, даже мешала языку двигаться.

- Садись.

Мужчины без разговоров занялись тем, что стояло на столе. Илларион то и дело подливал своему другу в бокал коньяк, себе - охлажденный чай, замаскированный под виски. Пили они "на равных". Постепенно лицо полковника Мещерякова становилось все довольнее, а на влажных, поблескивающих губах то и дело появлялась сладкая улыбка. Так бывает у мужчин, когда выпивка, еда, а самое главное, компания и атмосфера приятны, когда ничто не раздражает и ничто не волнует.

- Илларион, в честь чего такой праздник?

- Андрей, не все же в жизни - серые будни. Иногда хочется расслабиться, встретиться с другом, посмотреть ему в глаза, услышать его голос, посидеть.

Мещеряков чувствовал, Илларион что-то недоговаривает, немного хитрит. Но эта хитрость не вызвала подозрений, она была по-детски наивной и безобидной.

- А сейчас горячее.

На большом блюде Илларион принес дымящееся печеное мясо, вилку с двумя зубьями и большой нож с длинным сверкающим лезвием.

- Что это? - поведя носом, поинтересовался полковник ГРУ Мещеряков. Его ноздри затрепетали. - Удивительно знакомый запах.

- Твоя жена, Андрей, хотя я ее и уважаю, можно сказать, даже люблю, такого не приготовит.

- Знаю. Кроме пирожков с капустой и рыбой она других изысков готовить не любит.

- Но зато пирожки, Мещеряков, она, согласись, делает отменно.

- О, да! - Мещеряков смотрел на мясо.

- Давай, дорогой, я тебя обслужу. Эти тарелки уберем, будем есть с чистых.

На столе появились два чистых прибора. Все у Иллариона получалось так спорно и лихо, что у полковника Мещерякова возникало впечатление, будто рядом не его Друг, знаменитый инструктор спецназа ГРУ Илларион Забродов, а вышколенный официант из дорогого ресторана.