Сергей Соколов - Мир пустых Горизонтов

– И правильно… Но ваш сегодняшний визит сюда, скажем, по пустяковой цифре для налоговой справки, вызовет меньше подозрений, чем наша встреча где-либо на Земле или, упаси бог, в вашем пансионате. Так что придерживайтесь этой версии.

Раховски понизил голос:

– Джон, я под большим прессом. Ставки сделаны огромные. Случись повторная… эээ… неудача, полетят головы как качаны капусты. Что вы делаете круглыми глаза? Не в курсе истории с Люберцем? Нет? Своих проблем хватает? Оставайтесь в счастливом неведении. А мне страшно. Эксперимент…

– Может пойти не так?

Профессор Раховски посмотрел на дверь в лабораторию, будто ожидая, что оттуда весело выскочат все ответы на его тревожные вопросы.

– В том то и дело, что я не знаю, как он может пойти. Раньше знал и был уверен в успехе. Теперь… Теперь, когда мне кое-что известно о жизни профессора Люберца до работы в моей бывшей конторе; когда вокруг подготовки к опыту, на который, будем честны, меня вдохновил и подвигнул Людвиг, происходят труднообъяснимые вещи, я часто вспоминаю… Сомова.

– Кого?! – у Фаррета отвисла челюсть. Вот так поворот!

– Сомова. Его предостережения. Думаю, он тогда при нашей запоминающейся встрече, сказал меньше, чем знал. И окажись Сомов прав, шансы выиграть у тайного соперника минимальны.

– С любым соперником есть шанс договориться.

– Он слеп, мы слепы. Как двум слепым договориться о цвете радуги?

– Прозреть.

– Джон, Джон, – Лукаш дружелюбно потрепал того по плечу, – вы натуральный пацифист. У вас молочные зубы. А у того же Альянса они стальные. Я осторожно высказал свои сомнения одному скользкому куратору насчёт достоверности некоторой части теоретического обоснования эксперимента, так он просто ответил: «Это ваши проблемы, парень», – а мне сразу повеситься захотелось самому, так как хоть смогу верёвку мылом натереть. А проблемы-то есть.

– Разве у Люберца всё не чики-чики?

– У него всё именно так. Но даже он, задумав исследование пространственной метрики Горизонта с помощью энергии самого Горизонта, смог дойти только до определённой черты. Сейчас задачи шире, аппетиты больше, и вероятность в результате получить фигу с маслом очень высока. Вот если бы…

– Что? – Разговор подошёл к своей кульминации. – Не мнитесь, профессор!

– Если бы у меня в команде был Сомов, хотя бы заочно… Послушайте, Джонни, я знаю, он не согласиться, но, если бы я передал ему через вас все материалы моей задумки, подробно, поэтапно, до последнего факта… Его мнение могло бы стать решающим в успехе общего… да, общего дела.

– Ну, не знаю. Серж непредсказуем, но смотреть через холмы умеет. А в чём задумка?

Пошёл шестой день, как Джон Фаррет покинул Инновационный Центр «Аспект» на том же грузовике, что и привозил его на встречу с профессором Раховски. Улетал Джон в спешке, озадаченный разговором с Лукашем, его неожиданным предложением.

Фаррет скакал с корабля на корабль как заяц по болотным кочкам. Грузовик ушёл по своему маршруту, а Джонни отстрелился в индивидуальной капсуле на обсерваторию «Сескуальта»; с челноком добрался до Межпланетного Спейс-терминала «Селена – Стоп /005», а дальше родным трансфер-барком до своего пансионата «Островок на горизонте».

С коротким комментарием он отдал материалы Лукаша Сомову, ожидая русского посыла, но Серж принял цилиндрический биостэк (для хранения конфиденциальных данных Раховски использовал сложный метод хранения информации на основе дезоксирибонуклеиìновой кислоты), сказал: «Нужен инет серии АР 07/500» и наглухо закрылся в лабораторных помещениях.

В очередное утро Фаррет постучал в дверь друга, на которой простым карандашом было написано «Институт памяти». На этот раз дверь оказалась не запертой.

В полутёмной комнате Серж стоял у глаувизора, сцепив пальцы рук на затылке. Разговор как будто не прерывался.

– Всё рассказанное тобой тревожно, закономерно и… небезнадёжно. Тревожит упрямое безрассудство получить результат любой ценой. Закономерно возрастающее сопротивление Горизонта, а надежду даёт случай со сварщиком. Интересно. Очень.

Ты правильно сделал, Джонни, что принёс эти документы. Я догадывался, что Раховски захочет модифицировать опыт Люберца, но подробностей хода его мыслей не знал.

– Это он назвал задумкой. Проясни и, будь добр, попроще, а то Лукаш только туману напустил.

– В двух словах это звучит так: изначально хотели зажечь соломинку в стоге сена, а сейчас решили её заливать бензином.