Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

В глазах мисс Алисы это место было подлинной святыней.

Хотя никто из потомков Горацио Джексона так и не стал богатым или знаменитым, мисс Алиса никогда не упускала возможности упомянуть про убитого предка или про личные, пусть и весьма отдаленные, родственные связи с Каменной Стеной. На протяжении ряда лет она умело оперировала этими фактами, чтобы заявить свои права на место в высшем обществе Шарлоттсвиля. К моменту описываемых событий она уже добилась президентского кресла Союза дочерей Конфедерации при графстве Альбемарль, и ее фотографии, сделанные на различных благотворительных мероприятиях, частенько мелькали на страницах местной прессы.

Что же касается судьи Спенсера, то он, можно сказать, унаследовал Алису в качестве нагрузки к новой должности, когда генеральная ассамблея штата Виргиния назначила его председательствующим в 16-й судебный округ. Положа руку на сердце, он с огромным удовольствием отделался бы от своей флаг-секретарши при первом же удобном случае. С другой стороны, Спенсер отлично знал, что пинок под зад сей пронырливой старой деве рикошетом ударит по его карьере, а потому оставил за ней место старшего делопроизводителя, но при этом старался хитро маневрировать, дабы ограничить круг ее полномочий. В свою очередь, мисс Алиса понимала, что сплетни и кривотолки в адрес босса тоже не наживут ей политического капитала, и на публике демонстрировала подчеркнуто корректное поведение, тихонечко выжидая момент, когда удастся-таки подкопаться под руководство. За прошедшие пять лет никто из них так и не смог насолить противной стороне в той степени, как мечталось.

Судья подозревал, что мисс Алиса втайне ревновала к его социальному статусу, что в глазах Спенсера было делом пустым и зряшным. Он даже находил в этом скрытую иронию, коль скоро сам выбился в люди, женившись на деньгах и положении. Его супругой была Офелия Элизабет Виктория Ван-ден-Вендер, представительница одного из самых богатых и старинных семейств штата. Своими корнями Ван-ден-Вендеры восходили к колониальным временам, когда король Георг II пожаловал несколько тысяч акров сэру Эдуарду Ван-ден-Вендеру. К началу Американской революции семейство успело разбогатеть, в основном на табаке и лесоматериалах. Несмотря на политические связи с английской аристократией, сын Эдуарда, Август Ван-ден-Вендер, присоединился к соседям и поспособствовал успеху революционного заговора, а впоследствии изрядно расширил владения и влияние семейства. Да и вообще, каждый из дальнейших наследников, казалось, обладал волшебной палочкой, и богатства династии многократно приумножались. После Гражданской войны, когда прочие плантаторы-южане разорились, Ван-ден-Вендеры не только выжили, но прямо-таки не на шутку преуспели. Поскольку их состояние по-прежнему находилось целиком в частных руках, никто толком не знал, какими деньгами обладает семья. Надо думать, вполне достаточными, раз три десятка потомков жили с трастовых фондов, не зная печали. Супруга Спенсера, которую все звали Мелисса, была одной из самых юных наследниц.

При первом знакомстве с Мелиссой Спенсер и понятия не имел о ее происхождении. Детство она по большей части провела в Новой Англии, в закрытом интернате для девочек, поэтому как ему, так и ей Шарлоттсвиль был в диковинку, когда они в далеком уже 1972 году попали в этот город, а точнее, в самый знаменитый вуз Виргинии, который большинство жителей штата именуют просто «университет». Мелисса изучала историю искусств, а Спенсер к тому времени уже получил степень бакалавра при Иллинойсском университете и теперь поступал на местный юрфак. Мелисса не хотела, чтобы люди знали, что она «та самая Ван-ден-Вендер», и подала документы под девичьей фамилией своей матери, Берроуз, которая к тому же совпадала с фамилией ее любимого автора-иконоборца. В ту пору, как позднее признавалась сама Мелисса, она переживала фазу «антигосударственных увлечений под флагом марихуаны, Джимми Хендрикса, Дженис Джоплин и хиппи». Она была на пять лет моложе Спенсера и не отягощала себя зубрежкой.

Вместе их свела чистая случайность. Соседка Мелиссы по общежитию, на общественных началах ведшая рубрику при студгазете «Кавалер дейли», попросила взять интервью на университетском антивоенном митинге. Мелисса сразу приметила Спенсера, резко выделявшегося из толпы, скандировавшей лозунги против войны во Вьетнаме. Большинство студентов носили футболки, джинсы и сандалии а-ля Христос, в то время как на нем были безупречно наглаженная белая рубашка, брюки со стрелочкой и добротные кожаные туфли-мокасины светло-коричневого цвета, легкие и ноге приятные. Молодой человек обомлел, когда она сунула ему под нос микрофон, откуда вился шнур к громоздкой кассетной магнитоле. Мелиссе приглянулась сама идея вынудить этого стильного типчика на интервью. Одна из причин, по которой он не дал ей от ворот поворот, заключалась в том, что на девушке — прямо на голое тело — была надета обтягивающая белая маечка (размером с носовой платок) с ярко-красным пацифистским символом, вышитым крестиком. Спенсер, выросший в фермерском захолустье Иллинойса, не привык еще видеть женщин без лифчика, и в ходе интервью она пару раз ловила его задумчивый взгляд, устремленный на ее соски, выпиравшие из-под майки. За время коротенькой беседы он успел сообщить, что сам лично против вьетнамской войны, хотя и не одобряет подобных демонстраций. Его отец, ветеран Второй мировой и кадровый офицер ВВС, погиб в одном из тренировочных полетов. Мать Спенсера до сих пор трудилась в почтовом ведомстве, а сам Спенсер искренне верил, что Соединенные Штаты — самая-самая замечательная страна в мире. Его первейшая и наиглавнейшая задача, далее объяснил Спенсер, состоит в получении диплома юриста, а если студенты хотят покончить с войной, то пускай работают через надлежащие политические и законодательные каналы, чтобы изменить систему изнутри.