Ольга Волошина - Сновидения смертельно опасны

– Холодно, потому что Ирина не включает дополнительное отопление, когда никого в доме нет. Даже Барон с кошками перебираются в домик у ворот. Там теплее и веселее. Кофеварка и печка-гриль у меня в детской стоят, там уютнее, чем в других комнатах. Потому что игрушек много. А ты будешь их писать?

– Кого? – не поняла я.

– Да детективы же.

– Это я пока не решила окончательно.

В детской действительно повсюду стояли, сидели и лежали разномастные медвежата, собаки, львы, кошки и прочие зверушки. Кристина вскипятила воду в электрическом чайнике, засыпала в две большие чашки молотый кофе, налила в них кипяток и поставила в микроволновую печь.

– У меня свой способ приготовления, приятельница научила. Я с пенкой люблю, – с этими словами девушка достала чашки с дымящимся напитком.

Атмосфера заброшенности постепенно вытеснялась кофейным ароматом. Казалось, даже плюшевые обитатели комнаты повеселели. Через десять минут мы были вполне готовы к активной деятельности.

***

Собирать вещи начали в библиотеке. Собственно Кристина что-то делала, а я подпирала спиной книжный шкаф и наблюдала за процессом. Девушка побросала в сумку книги, коробки из секретера, обвела глазами полки и решительно взяла большой фотоальбом в тиснёном кожаном переплете.

– Хочу взять несколько фотографий. Взгляни, это мы с папой в костюмах Деда Мороза и Снегурочки. Папа всегда устраивал праздники для всей окрестной мелкоты. Это папа с Бароном нашли котёнка в лесу – таким заморышем была наша Красотка. А это мама…

С фотографии прямо на нас смотрела весело улыбающаяся девушка с гладко зачёсанными рыжеватыми волосами, огромными смеющимися глазами и задорным курносым носиком.

– Фотографий мамы осталось совсем мало. И она везде смеется. Поэтому я почти никогда не хожу на кладбище. Когда тебе всего двадцать один год, как-то противоестественно стоять у холодного памятника собственной матери. Тем более, что мне она всегда представляется живой и весёлой… Ну, вот и всё, теперь можно идти в мастерскую.

Кристина открыла дверцу шкафа, чтобы вернуть на место тяжёлый альбом, но он вдруг выскользнул у неё из рук, со стуком упал на пол и раскрылся. Из него выпало два снимка, один спланировал под шкаф. Кристина опустилась на ковёр и заглянула под мебельное дно. Видимо, там было темно и плохо видно, девушке мешала корзина для бумаг, стоявшая вплотную к шкафу. Девушка отодвинула корзинку и, согнувшись в три погибели, зашарила рукой под шкафом. Когда она выпрямилась, в руке у неё была зажата фотография и ещё какой-то клочок бумаги.

– За ножку шкафа зацепился, вот мы его и не выбросили при уборке, – смущённо оправдала Кристина существование обрывка.

Она уже хотела, было, бросить его в корзину, но отчего-то передумала. Развернула смятую бумажку, заглянула и прочла. На лице её появилось растерянное выражение. Кристина подняла на меня глаза и молча протянула кусочек листка.

«Ты всё так же уверен, что в случившемся виновата только я? Прошу тебя, тем не менее…» На этом записка обрывалась.

– Почерк не отца, – задумчиво пробормотала Кристина. – Наверное, это про тот несчастный случай, когда мама погибла.

Она ещё постояла немного, потом резко выпрямилась, словно на что-то решилась, подошла к секретеру и принялась выдвигать ящики один за другим. Раскрытый альбом так и остался лежать на полу…

Кристина пыталась что-то найти, лихорадочно роясь в аккуратно уложенных стопках бумаг, тетрадок, блокнотов и прочей нужной макулатуры. Я подумала, что другие фрагменты записки отыскать вряд ли удастся.

– Мне всегда казалось, что с гибелью мамы связана какая-то тайна. Хотелось найти её личные бумаги: конспекты, письма, дневники. Документы, из которых можно узнать, какая она была, о чём думала, – Кристина сочла нужным объяснить свое вторжение в отцовские архивы.

Однако ничего интересного не находилось. Очередной ящичек никак не поддавался, девушка рванула посильнее – ящик вывалился, всё его содержимое высыпалось на пол. Теперь понадобится и моя помощь. Минут десять мы ползали по полу, собирая разлетевшиеся бумаги, буклеты, вырезки из газет и складывая их в аккуратные стопочки на место. Мне попался конверт, поперёк которого размашистым почерком было написано: «Каюта-люкс для Вас с Надеждой Васильевной, как Вы просили. Счастливого путешествия и до встречи в Москве. Искренне Ваш А.С. Корнеев». Кристина заглянула внутрь:

– Там какие-то проспекты. Я прихвачу их с собой, уже много времени. В следующий раз пороюсь в других местах.