Элена Форбс - Очень плохая история

– Им неинтересно было знать, что я думаю о ее характере или чем-то таком. Все, что им нужно было, это доказать, что я ревновал, преследовал ее… и все это дерьмо.

– Ну, а мне интересно. Вы сколько времени встречались, три месяца?

– Где-то так.

– За это время можно узнать человека. Что вы о ней думали?

И снова пустой взгляд и молчание. Потом спросил:

– Вы о чем, не понял?

– Ну… какой она была как женщина? Была ли она милой? Доброй? Теплой и дружелюбной? Или она была эгоисткой и думала только о себе?

Он сжал челюсти.

Ева вздохнула:

– Ладно. А как вам кажется, была ли она кокетка, любила флиртовать? А может, ей нравилось дразнить мужчин? Или же она была девушкой, которая спит с кем попало?

Фаррелл угрюмо посмотрел на нее:

– Шлюхой она не была, если вы об этом.

– Послушайте, я прошу прощения, если вам не нравится тема, но это очень важно. – Ева решила, что должна все объяснить ему. – На бедре Джейн были обнаружены следы спермы. Мы знаем, что вы тут ни при чем, значит, ее оставил кто-то другой. Тело, когда мы его нашли, было в неважном состоянии, но патологоанатом в своем отчете утверждает, что признаков изнасилования не обнаружено. Соответственно, мы должны предположить, что секс был по взаимному согласию. Я это к тому говорю, что мне нужно понять, была ли она разборчива в связях или, как говорится, была слаба на передок.

Фаррелл какое-то время смотрел в пол, качаясь на стуле взад-вперед, потом поднял глаза и встретился с ней взглядом:

– Нет, она не спала с кем попало. Мне пришлось несколько недель уговаривать ее пойти со мной в бар и еще больше, чтобы затащить ее в постель. Пришлось напоить ее. Скажу вам по правде: я почти бросил свои попытки.

Ева улыбнулась. Ей хотелось подбодрить его.

– Спасибо. Это очень ценные сведения. Так чем же вы вместе занимались?

– Ходили в спортзал или в бар «Конь и конюх», это рядом с местом, где я жил. Иногда мы выбирались поужинать, но в рабочие дни по вечерам в основном оставались дома и смотрели телевизор. Я готовил ей еду, сама она и яйца сварить толком не умела.

– Ей доставляло удовольствие ходить в бары, на вечеринки?

Фаррелл молча кивнул.

– А ей нравились дорогие вещи, подарки, или она предпочитала копить деньги?

– Все женщины это любят, насколько я знаю, и она ничем от не отличалась от других. Однажды я взял ее в Бичестер Вилледж, ну, чтобы порадовать немного. Собирался купить ей что-нибудь симпатичное, однако не успел моргнуть, как она восемьсот фунтов вышвырнула на сумочку и еще пару сотен на туфли. Свои деньги я так и не вынул из бумажника.

– Откуда у нее деньги? На ипподроме она зарабатывала не так уж много.

– Почем я знаю?

– Понимаю, что это было давно. Но не могли бы вы припомнить, как она оплачивала покупки?

Он на минуту отключился, потом сказал:

– Наличными. Теперь припоминаю, да. Я еще подумал, что это глупо – носить в сумочке столько денег.

– А вы не поинтересовались, откуда у нее деньги?

– Ну, спрашивал. Она сказала, что поставила на лошадь и выиграла.

– И вы поверили?

Фаррелл озадаченно посмотрел на нее, не в состоянии, очевидно, вспомнить свои давние размышления.

– Она часто носила с собой крупные суммы?

Он вздохнул:

– Не помню. Платил обычно я, а не она. – Он снова потер подбородок и добавил: – Может быть, это ее папаша давал деньги. Он же был богатый, по ее словам.

– Вы когда-нибудь встречались с ее родителями?

Он покачал головой:

– Джейн говорила, что не ладит с ними.

Ева посмотрела на часы. Прошел уже целый час, ей пора уходить. Ничего примечательного в Шоне Фаррелле она не увидела и ничего располагающего тоже. Вспышки упрямой заносчивости были особенно отвратительны. Тоже мне мачо. Хотя, возможно, его реакция была вполне естественной даже после десяти лет, проведенных в тюрьме. Она подумала о присяжных – они-то были обычными людьми, так что можно представить, насколько неблагоприятным было впечатление, которое он произвел в суде. У нее по-прежнему не было никакого ощущения насчет его виновности или невиновности, но в данный момент это не имело значения. Она просто должна двигаться дальше, как хочет Дюран, и ей удалось узнать кое-что новое о Джейн Макнейл. То, что Фаррелл рассказал о чрезмерном любопытстве девушки и о деньгах, которые она любила тратить и носила с собой, – это наводило на мысль о возможном мотиве убийства. Но ей все больше не давала покоя другая мысль – о причине, по которой Дюран решил помочь Фарреллу. Из того немногого, что она поняла в этом парне, и того, что ей было известно о Дюране, она не могла представить, как они могут находиться в обществе друг друга, например беседовать за чашкой чая с печеньем или рыбой с чипсами в тюремной столовой. И тем не менее Дюран настолько воодушевился, что пожертвовал деньги на дело Фаррелла, то есть, похоже, принял близко к сердцу судьбу этого человека. Для того, кто всегда руководствовался исключительно соображениями эгоизма, такой поступок был совершенно несвойственен.