Наталья Александрова - Черное зеркало

И то сказать, не похожа была эта пара на людей, которые по выходным ездят на экскурсии в какой-то подозрительный дом купцов Клюквиных. Из-за Муськи Надежда не разобралась поначалу, а теперь знала.

А отчего тогда жена не взяла телефон? Да не успела, тут же ответила сама себе Надежда, просто не успела его найти. И Надежду догнать не успела. И теперь не знает, что ее мужа похитили.

А Надежда, вместо того чтобы бежать в особняк, ловить там эту самую жену и рассказать ей о несчастье, стоит тут и размышляет. Когда время так дорого!

Последнюю мысль Надежда Николаевна додумывала на бегу.

Она мигом пролетела через кладбище, не встретив ни единой души, пролезла через дырку в заборе, нашла тропиночку и осторожно подошла к особняку. Площадка перед главным входом отсюда была не видна, так что Надежда понятия не имела, стоит ли еще там микроавтобус, но надеялась на лучшее.

На двери по-прежнему висел большой заржавленный амбарный замок. К счастью, теперь Надежда знала, что этот замок – обычная бутафория… Опасливо оглядевшись по сторонам, она сняла замок и потянула на себя дверь… Та открылась с ужасным скрипом.

– Стой! Кто такая? – раздался за спиной Надежды строгий голос.

Надежда Николаевна обернулась.

Позади нее стоял все тот же сторож в обмотанных изолентой очках, однако на этот раз он смотрел на нее подозрительно и враждебно.

– Ты что тут делаешь? – проскрипел сторож. – Ты что тут замышляешь?

– Дяденька, я ничего плохого не замышляю! Я тут у вас уже была, с экскурсией… вы меня не узнали? – Надежда решила притвориться недалекой боязливой теткой. Так уговорить сторожа получится наверняка быстрее, чем требовать и качать права.

– С какой еще иск-курсией? – Сторож побагровел. – Никаких иск-курсий здесь не бывает, сюда вообще посторонним вход воспрещен, поскольку это угрожаемый объект, и в любой момент может быть обрушение с человеческими жертвами! А кто за это будет отвечать? Пушкин? Лермонтов, извиняюсь за выражение? Нет! Отвечать за это будет Лексеич, то есть я!

Сторож был настроен очень серьезно. И опять-таки Надежда Николаевна сдержала свое возмущение этим наглым типом. Надо же, деньги с экскурсантов берет, а теперь делает вид, что ничего не знает!

Тут Надежда взглянула на его очки, и ее осенило:

– Дяденька, но прошлый раз, когда вы нас впустили…

– Клевета! Никого я сюда не впускал! Не имел никакого полного права кого-то впускать!

– Хорошо, когда вы нас сюда не впустили, я тут очки забыла. А без очков, сами понимаете, не жизнь…

– Без очков, конечно, не жизнь, – повторил сторож и машинально дотронулся до собственных очков. В голосе его на этот раз проявилась сочувственная интонация. – А ты хоть помнишь, где их забыла-то? Или весь особняк обшаривать собралась? В таком случае я на это никак не согласный!

– Помню, конечно, помню! На подоконнике, в комнате, где зеленый камин… и вот еще что… – Надежда вложила в руку сторожа купюру, которая тотчас бесследно исчезла в кармане.

– Ну, ладно, коли помнишь, заходи… – смилостивился сторож, – что с тобой поделаешь… без очков, оно и правда плохо, мне ли не знать… и помни мою доброту.

– Никогда не забуду! – пообещала Надежда и вошла в особняк.

Сейчас в нем было гораздо темнее и, чего греха таить, гораздо страшнее, чем утром.

В темноте огромный холл казался еще больше и намного таинственнее. Из мрака выглядывали какие-то огромные грозные существа. Надежда попятилась, но тут же вспомнила, что это всего лишь безобидные египетские статуи.

– И ничего страшного здесь нет! – проговорила Надежда вслух, но звук собственного голоса, отразившись от стен, показался ей незнакомым и пугающим.

Она взяла себя в руки, пересекла холл и поднялась по лестнице, стараясь ступать осторожно, чтобы не скрипеть ступеньками. Ей было очень неуютно: казалось, что кто-то крадется следом или ждет наверху, чтобы сбросить ее вниз, под ноги египетским колоссам.

«Это нервы, – мысленно успокаивала она себя. – Сказал же сторож, что тут никого нет…»

Однако все равно было страшно. Противный старик мог и соврать. И вообще, он понятия не имел, что тут в особняке происходит, только щеки надувал.

Лестница наконец закончилась, и Надежда пошла по полутемному коридору. Совсем недавно она проходила здесь с экскурсией, но казалось, что за это время особняк неуловимо изменился. В нем появилось что-то зловещее, что-то угрожающее…

– Возьми себя в руки! – строго проговорила Надежда Николаевна, причем произнесла эти слова вслух, чтобы разрушить настороженную тишину особняка. Однако звук собственного голоса показался ей чужим, незнакомым и зловещим.