Александр Гаврюшин: Похождения комиссара Фухе

Заглянула уборщица Мадлен, достала из передника две пустые кружки, зачерпнула из ведра пива, поставила кружки на комиссарский рапорт, утерла пену, что накапала на стол, и тихонько сгинула.

Друзья закурили. Фухе выбросил спичку, от которой они прикуривали, через плечо в окошко. Крепко рвануло. Алекс поперхнулся пивом.

— А, — махнул рукой Фухе. — Это автобочка с пивом. Водитель ее всегда под окно ставит.

— Знаешь, — заобщался Алекс и стал отвязывать от ноги колючки, — я когда бульоном отравился, в среду, ну, помнишь?.. Бульоном из кубиков-бубликов…

— Кубиков Рубика, — угрюмо поправил Фухе и полез толстым волосатым пальцем в ухо.

— Ну да, из рубиков-бубликов, — согласно закивал Габриэль. — Так в тот же день я…

В этот момент в дверь сильно ударили, и на пороге вырос пьяный в лоскут инспектор Пулон в форме официанта и с бомбой на подносе.

— Б-бомбу з-заказывали? — с видимым трудом проговорил он и стал валиться на бок.

— Нет, только пиво, — автоматически ответил Фухе и захлопнул дверь. В коридоре раздался грохот.

— Убивают! — закричала Мадлен голосом Дюмона из подсобки.

За окном по веревочной лестнице поднимался потный от натуги инспектор Пункс.

— Эй, комиссар! — Пункс просунул голову в кабинет Фухе. — Огоньку не найдется?

— А ты вниз спустись, там целый квартал должен гореть, от него и прикуривай, — посоветовал комиссар.

— Половина квартала, — сварливо ответил Пункс. — Я же до третьего этажа добрался… Что вам, спичек жалко?

Фухе молча выдвинул ящик стола, достал секатор и перекусил лестницу. Пункс с воем посыпался вниз.

— Так вот, — продолжал Габриэль. — На чем это я…

— На бульоне.

— Да, конечно! Когда я жрал ту чертову солянку из грибов для штопки носков, в тот самый четверг…

— Это было зимой, а не в четверг, — поправил приятеля комиссар.

В коридоре затопали, закричали, а потом взорвалась бомба.

— Убивают! — заорал Дюмон с четвертого этажа голосом уборщицы Мадлен.

В кабинет протиснулась Мадлен в обугленном переднике. В ее руках догорала половая тряпка.

— Протереть чего? — вяло осведомилась она.

Алекс плеснул на нее пивом. Сильно зашипело. Мадлен вытерла лужу и лениво исчезла.

— Что-то все время отвлекают, — сказал Габриэль Алекс. — Про что это я рассказывал?

— Живот, — напомнил ему Фухе.

— Ах да, помню! Ну и вспорол же я ему живот тесаком — так кишки во все стороны и полезли. И заказали чаю на всю компанию…

— Нет, чаю больше не надо, — ответил Фухе. — Только пиво.

За окном загудело пламя. Огонь лизнул гардины. Фухе сорвал их и потушил в ведре с пивом.

— Чего? — встрепенулся Алекс.

— Да ничего. Это Пункс внизу от огнемета прикуривает. Надо бы ему на зажигалку от всего нашего управления скинуться.

— Да-да, — закивал Габриэль, — конечно. Метеорный дождь, пляска святого Пива…

— Святого Вита, — уточнил комиссар и поковырялся в пепельнице. Выбрав воблу подлиннее, он стал сосать ее с хвоста.

Смеркалось. Пошел снег.

На следующий день после зимы была пятница. Так рано в поголовной полиции никто не появлялся. Лишь неутомимая Мадлен крутила в мясорубке карандаши, линейки и циркули — готовилась к рабочему дню.

Первым явился Пункс. Опухший со сна и с остатками лестницы в волосах. На его лице был заметен след от огнемета.

— Привет, старушка! — бросил он Мадлен и полез по канату к себе в кабинет, приволакивая при этом левую ногу.

Потом на инвалидной коляске прибыл Пулон. На нем болтались клочья униформы официанта, разорванной бомбой. На приветствие уборщицы он не ответил, а только злобно икнул и выплюнул два лишних зуба да еще блестящую пуговицу от кителя.

Когда в управление завалил Алекс, Мадлен громко закричала и от страха залезла по швабре на лепной выворот под самым потолком. Так испортить Алексу прическу мог только трактор с прицепом. Левый рукав и штанина отсутствовали, потому что их не было.

— Это из-за того костра на крыше, — пояснил Габриэль неведомо кому и от него отвалилось левое ухо.

В это самое время пришел на работу Дюмон. Он выглядел вполне прилично, но все время тыкался головой в стены и косяки, издавая при этом жестяной звук.

Все это было ничуть не удивительно, если учесть, что на голове шефа красовался огромный чугунок, испещренный веселенькими цветочками.

Парадный мундир начальника поголовной полиции был зверски забрызган макаронами.

— Эй, старина! — Алекс постучал шефа полиции мясорубкой уборщицы по кастрюле. — Папироску не подкинешь?