Инесса Давыдова: Мистические истории доктора Краузе. Сборник №4

– Николь, не молчи. Что происходит?

– Мы едем на чайную плантацию. Мне сказали, что Томас заболел.

Во время пути Бони подметила, что дождь никак не повлиял на дорогу. По коротким вопросам и ответам у нее сложилась общая картина. Никто, кроме ее мужа, не заболел.

Всадники поравнялись с группой обнаженных мужчин, вымазанных в грязи, а поверх нее чем-то белым. Их длинные волосы, никогда не знавшие гребня, свалялись в крученые пряди. При ходьбе на их шеях бренчали ожерелья из костей. Самый рослый из них держал в руке человеческий череп с отсутствующими передними зубами. При виде путников здоровяк зашипел, как нападающая змея, и выставил вперед череп. Лошадь Джона встала на дыбы, чуть не скинув всадника.

– Кто это? – с ужасом спросила Бони у Динеша.

– Это агхори – святые, победившие смерть и поклоняющиеся богу Шиве. Они вымазаны белым пеплом, значит, где-то совершился обряд погребения.

– Религиозные каннибалы, – дал свое объяснение Джон, наконец-то усмиривший своего коня. – Не смотри на них, Бони! Это плохой знак.

Но Бони будто приковали к тому, кто держал череп. Их взгляды скрестились. Сердце замерло, по телу Бони пробежал озноб.

– Они похожи на чертей, – Бони поежилась от неприязни.

К обеду трое всадников достигли плантации. Джон помог Бони слезть с кобылы и повел в большой шатер, из которого доносились разные голоса. Рядом с шатром сидели три пожилые индианки в красных сари и плакали навзрыд. Всю дорогу Бони крепилась духом, готовя себя к самому худшему, но то, что она увидела, сокрушило ее выдержку и напрочь выбило из равновесия.

Томас лежал на тигровой шкуре. Рядом находился его секретарь, доктор и служанка, которая обтирала от холодного пота лицо больного. Голова его металась из стороны в сторону, он что-то шептал и стонал.

Бони подошла ближе, окликнула его, он на минуту замер, а потом залепетал уже громче:

– Маниша… иди ко мне… любовь моя… Маниша…

Все расступились, в шатер вошла молодая индианка с младенцем на руках. Каждый ее шаг сопровождался бренчанием браслетов на руках и ногах. Большие карие глаза были наполнены слезами. Сначала ее притягательная красота вызвала у Бони восхищение, потом зависть, а следом злобу. Она оказалась права! Но Томас не просто делил с ней ложе, он ее полюбил и даже позволил ей родить от него ребенка.

Маниша передала малыша служанке, а сама легла рядом с Томасом и стала поглаживать его плечи и лицо.

Увидев это зрелище, Бони скомандовала выйти всем из шатра.

– И вы тоже! – кинула она злобно врачу, будто он был повинен в том, что у нее сначала отобрала мужа похотливая индианка, а теперь и болезнь.

Все, кроме красавицы Манишы, покинули шатер. Ее неподчинение вызвало у Бони неконтролируемый прилив гнева.

– Вон! – прокричала она во все горло и сама удивилась силе, которая скрывалась в ней до этого момента.

Маниша вскочила и дерзко выкрикнула:

– Ты его жена там, в белом мире, а я здесь. Я не уйду. Уезжай! Жди, когда привезут его тело. Сейчас моя очередь!

Только сейчас Бони увидела большой портрет, стоявший на деревянной подставке. На нем был изображен Томас в традиционной индийской одежде, а рядом с ним Маниша. Это был свадебный обряд.

К горлу подступил комок, Бони переводила гневный взгляд с соперницы на Томаса. Внутри все клокотало и жаждало отмщения, а беспомощность мужа только подстегнула ее к расправе. В ее руке был все еще зажат кнут, которым она подгоняла свою кобылу. Первый удар кнута рассек прелестное лицо той, кем восторгался последний год ее муж. Бони представила, как он целовал и ласкал юное тело. Ей говорили, что индианки искусны в любви. Она не сомневалась, каким именно орудием воспользовалась эта коварная оборванка, соблазняя ее мужа.

– Знай свое место, рабыня! Это ты его заразила, грязное отродье!

Удар за ударом калечил хрупкое тело, оставляя кровавые следы и рассекая узы, соединенные в тайне от цивилизованного мира. Бони была в таком исступлении, что не слышала окриков Джона.

Николь ахнула и тихо произнесла:

– Бони нашла подле еле живого мужа индианку, которая родила ему сына и в гневе расправилась с ней.

– Она ее убила? – уточнил Эрих.

– Нет, только покалечила.

– Что происходит дальше?

Бони видит, как угасает жизнь в теле Томаса, он уже без сознания. Дыхание тяжелое. Врач говорит, что смерть наступит в ближайший час. Он высказывает сомнение по поводу традиционных похорон и рекомендует сжечь тело, чтобы инфекция не распространилась на столицу Ассама. Бони дает приказ Джону сложить погребальный костер.