Наталия Солдатова - Выстрел из прошлого

— А когда он узнал, что она — это не я? — нетерпеливо спросила Ирина.

— На ее похоронах. И сказал ему об этом не кто иной, как… Дима. Да. Ты ведь потихоньку изучал свою родню. Пришел и на похороны. Народу было много. И никому не показалось странным, что кто-то кого-то спрашивает о том, кем, скажем, у погибшей Ирины Алексеевны работал отец… Чугунные решетки отливал… Как просто при этом сказать — о, а я думал, что он хирург! А Диме — ответить, что хирургом был ее брат, отец Ирины Вадимовны… И даже ее показать… То есть вас… Кстати, это он, затесавшись в компанию пьяных на перроне, чуть не столкнул вас под поезд. Но когда Плешнев вас выслеживал, чтобы убить, — на допросе он подтвердил эту цель, — то поневоле сталкивался с Димой, которому хотелось как можно больше о вас узнать. А где Дима, там и Гена. Плешнев познакомился с вами, молодые люди, поближе — ему надо было через вас получать нужную информацию. Гене даже привез из Германии гитару, чтобы окончательно войти в доверие. И в один прекрасный момент он, наконец, наметил расправу над Ириной Вадимовной. У него был ключ от вашей квартиры, Дима. Однажды поздно вечером, когда вас не было, а Ирина Вадимовна уже спала, он проник на балкон и вещал оттуда про кладбище, на которое она должна пойти в понедельник вечером… Тетя, якобы, зовет… Впечатлительная Ирина Вадимовна не почувствовала подвоха и на кладбище не пошла только после моего запрета. Но кладбище — это был его запасной вариант, так как еще до этого самого понедельника Ирина Вадимовна поехала на выходные дни в свой родной город, о чем Плешнев узнал от вас же, молодые люди. Он даже точно выяснил, где этот дом расположен. И вполне возможно, что самое страшное должно было произойти во время спиритического сеанса… Но в это самое время Геннадий — именно Геннадий, не накачивающий себя злобой к Ирине Вадимовне, а относящийся ко всему больше как сторонний наблюдатель, начал подозревать, что Плешнев вовсе не так безобиден, как кажется. И когда Ирина Вадимовна поехала в родной город, он бросился за ней, ничего не сказав брату. А то, что там в это время проходил песенный фестиваль, было просто совпадением. Он поехал бы туда и без всякого фестиваля, потому что почувствовал — тетка его брата в опасности, и отчасти они с Димой в этом виноваты. Однако уже в поезде ему стало плохо, а когда приехал и поселился в гостинице, то дежурная была вынуждена вызвать ему «скорую помощь»… Дальше, в общем-то, все логично — Гена сбежал из больницы, чтобы предупредить Ирину Вадимовну — он должен был сделать это быстро, но в ее доме, в коридоре вдруг потерял сознание… Однако уже само его появление там спугнуло Плешнева, который прятался возле дома, а потом на чердаке. Я ведь его тогда заметил в огороде, но — краем глаза, не зафиксировав это в памяти, а потом долго мучился — что же там было, что я упустил? Кто-то прятался, но кто? Оказывается, он. После всей этой катавасии с Геной Плешнев оттуда ушел и попытался проникнуть в больницу — он утверждает, что просто хотел поговорить с Геной, чтобы он его ни в чем не подозревал. Но днем в инфекционное отделение не пускают, там с этим строго, и ночью не попасть — каждый этаж запирается отдельно, в окна не влезть… Словом, крепость. К тому же мы там и охрану поставили. И все же через несколько дней Плешнев подстерег Геннадия в саду и, не выдержав, набросился на него… Тут негодяя и скрутили… Но еще до этого нападения он поехал в Москву, чтобы подстеречь Ирину Вадимовну на кладбище. Но она, как мы знаем, туда не пришла… Тогда, в тот же вечер…

— Я видел его тогда за гаражами… И хлопок слышал, но не подумал, что это выстрел. А до этого он меня во дворе встретил, спросил про Гену… Про тебя, Дил, спрашивал… Хотел в гости к нам прийти…

— А почему «Дил»? — как-то не к месту спросила Ирина.

— А это с детства — крокодил Гена.

— Хорошие у вас родственники, Ирина Вадимовна. Геннадий сразу навел меня на мысль о Германии — Плешнев там явно не гость, гитару вот запросто привез… Кстати, Гена точную дату назвал, когда гитара из-за границы «приехала», а уж по документам, по описанию и личность нетрудно было установить… Далее поработали немецкие коллеги — так мы вышли на Анну Тиссен. Но связи с Ириной Вадимовной не прослеживалось, пока несколько дней назад мы с ней не сели обедать… Щи да каша… да Бранденбургские ворота… Оказывается, наша Ирина Вадимовна сразу после войны была с родителями в Германии, и жили они у этой самой Анны Тиссен. Жили и даже… дружили. И вот там-то произошло нечто, за что Анна через много лет решила отблагодарить Ирину Вадимовну. Одарить ее своим наследством…