Галина Романова - Псевдоним украденной жизни

– Ничего не «вдруг», стажер.

Исхаков глянул на часы, сообразил, что подошло назначенное Федорову время, и быстро снял со стенда все фотографии. Всего их было пять: портрет его самого и еще четверых незнакомых Корнееву личностей.

– Все потом, Александр. Все потом. Не нужно, чтобы Федоров видел это. Пусть считает, что мы ни о чем таком не догадываемся.

Майор вернулся за стол, швырнул снимки в верхний ящик, и через мгновение дверь открылась. Вошел Федоров.

Если бы Саша случайно встретил этого человека на улице или встал за ним в очередь в магазине, он бы никогда не подумал, что это бывший главарь банды.

Открытый взгляд, высокий лоб, приветливая улыбка. Никакой суетливости в движениях, напряженности или страха. Нормальная походка. Приятные манеры.

Он вдруг почувствовал, что ведется на обаяние, волнами исходившее от вошедшего мужчины, и решил играть.

– Присаживайтесь, Николай Иванович. – Саша указал на стул возле своего стола.

– Здесь? Не в допросной? Не за стеклом? – неожиданно хмыкнул Федоров, покосившись на Исхакова.

– У нас не допрос. Беседа. Необходимо кое-что уточнить.

– Под протокол? – выгнул брови дугой Федоров.

– Если сочтем важными ваши показания, то да – запротоколируем. – Саша осторожно улыбнулся. – У вас на рынке что ни день, то побоище. Коллегу вот моего подстрелили. Хорошо, что жив остался. А то…

– Жив?! Васькин внук жив?! – неожиданно заволновался Федоров, вытер ладонью вспотевший лоб и выдохнул. – Уфф, слава богу! А то болтали по городу: застрелили, застрелили!

– А что же, Коля, ты сам не узнал у дружка своего, Васи Виноградова, жив его внук или нет? – вставил Исхаков, медленно перебирая пальцами по клавиатуре. – Не общаетесь, что ли?

– И не общаемся. – Федоров скосил взгляд на майора. – Да и кто же о таких вещах спрашивает? Позвоню и спрошу: Вася, жив внук-то, нет? И если честно, у меня даже номера его нет.

Он снова сел прямо и внимательно уставился на Сашу. Корнееву даже показалось, что Федоров его как будто с кем-то сравнивает, так странно тот смотрел.

– Так что скажете по существу данного вопроса, Николай Иванович? Что за беспорядки? Сначала ваша странная драка с бездомным. Как там его?..

Саша перевернул страницу и сделал вид, что читает, хотя отлично помнил, с кем подрался Федоров.

Гражданина без определенного места жительства звали Виталий Сергеевич Солдатов. Лет ему было столько же, сколько и Федорову. Наверняка знали друг друга с детства, в школу одну ходили и на танцы.

– Солдатов, – подсказал Федоров. – Виталька Солдатов. Окончательно свихнулся. Живет в развалинах. Жрет на свалке. А квартира стоит запертая.

– У него есть квартира? – изумленно воскликнул Саша.

– Есть. В том-то и дело, что есть хата. Не хочешь в ней жить, не живи. Сдай. Хоть какой-то прикорм, так ведь? – Федоров дождался согласного кивка стажера и продолжил: – А он хату запер и воровать подался.

– Воровать?

– Ну да. Драка-то из-за чего началась? Он у меня с прилавка ананас спер! Ладно бы огурец или пару картофелин. Я бы еще понял и шума не поднял: жрать захотел и все такое. А он ананас уволок и пошел, нагло так: посвистывает, даже фрукт не спрятал. Я ему – стоять. А он мне: да пошел ты. Слово за слово… Понимаете? – Федоров честно и проникновенно заглянул Саше в глаза. – Я и драться-то не хотел, просто напугать его. Стой, говорю, стрелять буду, и игрушку достал. Всегда ношу с собой…

– По привычке, Маклай? – ядовито поинтересовался Исхаков.

Федоров, запнувшись, обернулся на майора и глянул тем самым взглядом, который сразу просигналил об опасности. Недолго он так смотрел – секунду-другую, – но Саша уловил и тут же поверил во все рассказы Исхакова.

Да, перед ним не мирный пенсионер, торгующий огурцами и апельсинами. Это матерый преступник, вовремя ушедший на покой… или в подполье.

– Молодежь нынче наглая, – медленно протянул Федоров, не сводя взгляда с Исхакова, – ничего не знают и не слышали об авторитетах.

– И о понятиях, да? – ухмыльнулся майор. – Чтобы их попугать, ты игрушку в кармане штанов таскаешь? Не убедил ты меня, Маклай. Что произошло между тобой и Солдатовым? Что он хотел от тебя? Денег? За что? За молчание?

– Не знаю, – глухим голосом ответил Федоров и уставился в угол кабинета, не мигая. – У него спроси.

– И спрошу, Коля. Спрошу непременно. Только, думаю, не сдаст он тебя. Как не сдал, когда сел за тебя по статье за угоны транспортных средств. Он же для тебя машины угонял, Коля.