Галина Романова - Конец игры с продолжением

Он почувствовал, что едва дышит и от волнения страшно потеет. Те самые смелые мечты, предаваться которым он прежде не смел, стесняясь, вдруг обрели вполне четкие очертания.

Ольга… Оля, Оленька…

Она понравилась ему с первого взгляда. Едва они познакомились, он понял, что всегда мечтал о такой женщине, как она, а не о той, которая ему досталась.

Когда-то Инга была интеллигентна и умна. Следила за своей внешностью, даже когда они жили в гарнизонах, буквально оторванных от цивилизации. Но стоило им осесть в Москве, как все поменялось. Она словно дошла до определенной черты, добралась до финиша и сдулась. Сразу прибавила в весе. Отпустила волосы, перестав их стричь красиво и стильно и убирая в тугой пучок, старивший ее неимоверно. А когда случилось несчастье с Игнатом, Инга и вовсе умерла как женщина.

Ольга… Оля, Оленька…

Как она отнесется к тому, что он пригласит ее как-нибудь поужинать? Завуалирует свидание под деловую встречу, позовет в ресторан и проведет пару незабываемых часов в ее обществе.

Возможно такое? Да, возможно. Но только лишь в том случае, если Инги не будет с ним рядом. Если она окажется в больнице. И он тогда будет достоин двойного сочувствия со стороны прекрасной женщины. Да. Так он и сделает.

Компьютер принял письмо на электронную почту. Глеб Владимирович нацепил на переносицу очки, открыл письмо от мобильного оператора и погрузился в изучение звонков, совершенных его женой за минувшую неделю и сегодняшний день.

– Вы не можете меня уволить!

Саша изо всех сил старалась сдерживаться, ей даже пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы та судорожно не дрожала. Но получалось на троечку. Губы дрожали и дергались.

– Вы! Не можете! Меня! Уволить!

Наклонившись над столом начальника лагеря, она сверлила его высокий лоб гневным взглядом, и врезать ему между глаз хотелось все острее. Почему он ничего ей не объясняет? Почему счел, что одной формулировки – несоответствие занимаемой должности – ей будет достаточно?

– Мне нужна эта работа, понимаете?! Нужна!

– Александра… – медленно проговорил он, затягивая гласные. – Сядь на место.

Она вернулась на мягкий стул возле окна. Села, подоткнув ладони под бедра, чтобы они тоже не тряслись и не выдавали ее бешенства.

– И послушай меня…

Начальник лагеря, когда-то работавший в полиции, выбрался из-за стола и заходил туда-сюда вдоль него. Ему было тесно там. Кресло с высокой спинкой мешало, длинный стеллаж с вымпелами. Но он почему-то не выходил на середину кабинета. Словно боялся нападения с ее стороны.

Но она же не совсем больная! Не станет бить в его же кабинете. И вообще не станет бить. Даже в темном переулке, темной ночью. Окажется первой подозреваемой и тогда точно срок схлопочет.

– Я слушаю, слушаю, – буркнула она, когда он остановился и требовательно уставился на нее.

– Причина твоего увольнения не в том, что ты не справляешься со своими обязанностями. Лучшего инструктора у нас не было, нет и не будет. И даже не в том дело, что мне показали фотографии, на которых ты якобы занимаешься растлением несовершеннолетнего.

Она мысленно ахнула и сжалась. Ладони вспотели. В горле стало сухо.

Шныров! Шныров – сволочь мерзкая, подсуетился. Он сразу сказал ей, что станет гадить, когда она отказалась ввязываться в их игру. После визита Егора она отказалась и попросила Шнырова больше никогда к ней не приезжать.

Вот вам и «ответочка». Не заставила долго ждать.

Старая сволочь!

– Я знаю, что парни поспорили. В курсе инцидента. – Начальник лагеря потер пятерней затылок. – Я вообще в курсе всего, что происходит на моей территории, если что… И я на всю эту ерунду почти не обратил внимания. Забавляется мажор, и ладно. Но!..

Саша смотрела на мужчину исподлобья.

Какие же все они…

Скользкие, неправильные, подлые.

Знал и не сказал. Не наказал сыночка богатых родителей, который решил потешиться над молодым спортивным инструктором.

– Но дело приобрело нежелательную огласку. Ко мне неожиданно является некий гражданин Шныров и требует тебя уволить, иначе он…

Начальник лагеря паузу затянул, и ей пришлось спросить:

– Иначе он что?

– Все расскажет родителям этого юного засранца. И тебе не избежать уголовного преследования. А этого я никак не могу допустить, Александра. Дело не только в тебе, но еще и в репутации нашего лагеря. – Он снова сел на место, выдвинул верхний ящик стола, достал что-то, положил на стол и осторожно накрыл ладонью. – Родители этого юного засранца поднимут шум. Привлекут средства массовой информации. Очиститься потом не выйдет. Ни у тебя, ни у меня. Ты понимаешь? Понимаешь, что единственный выход – это выполнить требование гражданина Шнырова?