Мария Панкратова - Тайна Книги Ведьмы

В магазин я приехала ближе к обеду. Кристин ушла перекусить, а Патрик разговаривал с клиентом возле стеллажей. Я прошла за прилавок и выгрузила документы, которые мне отдала мадам Лукас на стол. Нужно будет позже с ними как следует ознакомиться.

Упершись руками об столешницу, я подняла заплаканные глаза на стеллажи и подумала – как же я смогу разместить здесь все дядины книги и в дальнейшем их продать? Мне будет это очень тяжело сделать. Но если я этого не сделаю, мне не на что будет жить самой и платить зарплату ребятам. И, так или иначе, книги придется продать.

– Мелиса, ты бы не могла мне помочь? – Патрик вырвал меня из моих грустных размышлений.

– Конечно, Патрик. Что случилось? – Сосредоточив внимание на своем коллеге и его клиенте, я постаралась абстрагироваться от своих проблем.

– Месье Леви ищет одну редкую книгу «Гипнэротома́хия Полифи́ла». А именно ее первое издание 1499 года. – Патрик смотрел на меня так внимательно, как будто я была всемирным справочником. – В нашей базе ее нет, и если честно я не слышал об этой книге.

Я понимающе кивнула.

– Книга действительно очень редкая, так как неизвестен автор данного творения. Но я думаю я смогу привести вам эту книгу в течение следующей недели.

– Не может быть? – Глаза клиента Патрика Месье Леви человека средних лет загорелись как у маленького ребенка. – Мадмуазель вы не шутите? Я ищу эту книгу уже несколько лет по всей Европе и уже отчаялся ее найти. Я зашел в ваш магазин совершенно случайно и тут такая удача.

– Все может быть. – Я искренне улыбнулась месье и, записав его телефон, вместе с Патриком попрощалась с клиентом.

– Где ты возьмешь эту книгу Мелиса? Напечатаешь за выходные? Ты хоть представляешь, сколько она может стоить?

– Представляю. – Равнодушно ответила я. – Так уж вышло, что с сегодняшнего дня я обладательница этой книги, которая была в коллекции моего дяди.

– Ты серьезно? – Патрик вытаращил на меня глаза. – Мы сможем их все продать?

– Конечно. Только я не представляю, что будет потом. Где мы сможем искать книги для магазина? – Я посмотрела на друга с мольбой в глазах.

– Не бойся, Мелиса. Что-нибудь придумаем. – Патрик нежно улыбнулся и направился обедать в кафе через дорогу.

Я же еще долго была в своих размышлениях, пока не пришла Кристин. Подруга, видя мой несчастный вид, не стала ничего расспрашивать.

– Отправляйся домой Мелиса и выспись, как следует, а вечером сходим куда-нибудь выпьем. – Подруга погладила меня по плечу.

– Возможно, я так и сделаю. – Я поджала губы и, забрав документы, направилась в подсобку, освободив для подруги прилавок.

Пока я добиралась до дома, крепко прижимая к себе бумаги, на меня нахлынуло чувство тревоги, а кулон на моей груди вновь завибрировал. Да что с ним не так? Откуда его дядя достал? Случайно не поэтому прошлая хозяйка от него отказалась? Может быть, кулон довел ее до нервного срыва, и она сдала его в ломбард?

Усмехнувшись своим глупым мыслям, я перешагнула порог своей квартиры, которая меня встретила тишиной и чистотой. И лишь оказавшись дома, кулон успокоился. Переодевшись в домашние шорты и майку, и разогрев в микроволновке приготовленный еще позавчера ужин, я уселась за кухонным столом. Сделав глоток чистой воды, я открыла первый документ из тех, что мне вручила мадам Лукас.

В нем не было ничего необычного. Простой документ о передаче прав собственности магазина. Вторым документом была подробная опись дядиной библиотеки. Прочитав первый лист, я перевернула страницу и увидела затесавшийся между листами белый конверт. Осторожно выудив, я перевернула его и увидела, что на обратной стороне он был заклеен гербовой печатью. На красном застывшем воске отпечаталась большая буква «М» украшенная розами.

Странно. Не припомню, чтобы дядя хоть когда-нибудь так заклеивал свои письма. Хотя судя по состоянию воска, да и самого конверта это письмо совсем новое. Вероятно, дядя Жак написал его тогда же, когда составил завещание.

Осторожно сломав красивую пломбу, я открыла конверт и выудила оттуда сложенный вдвое белоснежный лист, развернув который я увидела дядин почерк.

«Моя драгоценная Мелроуз. Моя девочка.

Как я рад, что ты сейчас читаешь это письмо и в тоже время мне очень жаль. Потому что если ты его читаешь, значит, я позволил себя провести и мой план провалился. И значит, меня уже нет в живых.

Не плачь из-за меня моя Мелроуз. Я любил тебя сильнее всех на свете и все бы оставил тебе моя девочка, чтобы ты не знала в жизни трудностей. Но раз это письмо у тебя, значит, они не позволили. Значит, я не справился.